Семилетняя война, ч.2

[watermelon83]

Итак, как мы помним, существовало два узла этой войны, которые не могли быть разрешены мирным способом: мировое англо-французское противостояние и вопрос австрийского реванша. Все это совмещалось с антагонизмом между Францией и австро-русским блоком, причем Англия союзничая с Австрией и поддерживая вполне дружеские отношения с Россией, имела не очень хорошую историю взаимоотношений с пруссаками, да еще и с личностным подтекстом: отец нынешнего короля поколотил в детстве английского Георга Второго.

Все были недовольны миром 1748 года, все кроме Пруссии, вышедшей из войны двумя годами ранее. Французская поговорка "ты глуп как мир" возникла именно в это время. Началось создание новых союзов.

Англичане не хотели посылать в Европу своих солдат, но король желал защитить Ганновер. И Лондон нанимает русский корпус для его защиты, подразумевая, что он будет частью антифранцузской коалиции, вместе с австрийцами.
В тоже время, русское правительство готовит войну против Пруссии, вместе с австрийцами, пытающимися в это время наладить отношения с французами.
Французы, в свою очередь, намеревались вновь попытаться заставить пруссаков таскать для себя каштаны из огня: как посмотрит прусский король на возможность того, что его армии вторгнутся в Ганновер?
Параллельно налаживаются франко-русские отношения, разорванные ранее. Австрийцы договариваются с Саксонией.

И тут начинаются перестрелки американских колонистов британской короны с французскими канадцами, впервые на мировую арену выходит Вашингтон - и весьма неудачно. Становится ясно, что война между Англией и Францией близка как никогда.

Англичане не находят общего языка с русскими, те боятся, что их корпус будет использован не для защиты Ганновера, а для какой нибудь колониальной экспедиции. И делают аналогичное предложение ... прусскому королю. Тот, рассчитывая, что союз с англичанами автоматически страхует его от русских (в то время, и не совсем безосновательно, считалось что русская внешняя политика целиком зависит от того, кто больше заплатит) и не ожидая столь сильной французской реакции на него - соглашается.

Французы, тем не менее, воспринимают это крайне болезненно и тут же переходят в австро-русский блок, направленный исключительно против Пруссии. В свою очередь англичане теряют возможность навязать французам привычную уже схему: глобальная война по всей границе против войск империи. Теперь их единственная шпага это маленькая Пруссия.
Париж же, ломает политику всех прежних лет, помогая империи против нелояльной ее части.

Фридрих, стоящий в центре европейского театра этой войны, оценивал ситуацию так: англичане золотом (или войной, те обещали в случае русской агрессии послать на Балтику флот) дезавуируют Россию, Ганновер прикроет его от французов, коль они пожелают вступить в войну по настоящему, а превентивный удар по Саксонии и несколько австрийских поражений, могут привести войну в Европе к завершению. С его точки зрения выбор был невелик: дожидаться пока силы коалиции окончательно подготовятся к войне или нанести удар первым. В своих трудах он неоднократно подчеркивал, что правитель, обязанный беречь свою страну, должен быть миролюбивым, но если он видит, что ей угрожает опасность и только решительные действия могут спасти ее, то его долг - предпринять их.

Разумеется, в сорок четыре года, имея за спиной только победы, лучшую армию в мире и процветающее государство, трудно полностью объективно оценить степень риска. Существует мнение - оно существовало и тогда, его высказывал даже брат короля, принц Генрих, что король переоценил степень угрозы, что намерения складывающейся коалиции между Веной, Петербургом и Дрезденом могли быть отложены или вовсе неосуществимы.
Разумеется, такая возможность существовала, однако крайне маловероятно, что такой человек как Кауниц, отказался бы своего замысла, тогда как выбор у короля был невелик: союз с французами не защитил бы его, известно, что в случае опасностей они предпочитают удаляться и давать своим союзникам расхлебывать кашу самим, тогда как английский вариант, как казалось тогда, автоматически страхует от трети угроз.

Так или иначе, но король сделал свой выбор. Для Пруссии война была ненужной, но понятной: защита приобретенного статуса. Австрия также имела вполне осмысленные цели. Зачем в европейский конфликт, напрямую противоречащий собственным интересам лезли французы абсолютно неясно, на это указывали все современники. Алогичность их участия в нем, превышает таковую даже у русских, которым она не принесла ничего, кроме бесценного боевого опыта.


О собственно военной части этой войны я продолжу в третьей части.