watermelon83 (![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
watermelon83) wrote2015-07-11 02:02 pm
watermelon83) wrote2015-07-11 02:02 pm
Entry tags:
Ничего ты не знаешь Генрих фон Плауэн
- примерно так говорил один ландмейстер осенью 1412 года.
Речь, конечно, не об аналогии как таковой (хотя это тоже имеет место быть), а о том как трудно одному (образно) человек реформировать устаревшую структуру. Считается, что Тевтонский орден погубил Грюнвальд, но это так же верно как и то, что старика губит не старость, а неудачное падение с лестницы, например. Тевтонский орден погубило то, что в начале его деятельности приносило успех - каста оторванных от местного населения профессиональных воинов. В течение двух веков они явили своеобразное средневековое чудо, отвоевав и создав собственное государство, способное бороться с несоизмеримо более мощными в чисто материальном смысле соседями. Образно выражаясь, тевтонский меч был намного короче чем у поляков, литовцев или датчан, но вынимался намного быстрее. Рыцари-монахи могли, теоретически, воевать двенадцать месяцев в году, были дисциплинированны и имели прекрасную мотивацию, в виде наглядно преображаемых земель. Дополнительным фактором (намного более важным на самом деле) служило то, что Тевтонский орден был де-факто моноэтничным, если не по составу, то по характеру (чешская пехота или английское рыцарство поздней эпохи уже не влияли на его политику и сущность) и то, что источник ресурсов был не за морями, как в Святой земле, а рядом, в Священной Римской империи.
Но любая структура или обновляется или умирает, чтобы стать питательной средой для роста новой. Тевтонский Орден сгубило внешнеполитическое везение: распавшиеся почти в 13-14 веках поляки, ориентированные на восток литовцы, монголо-татарский блиц и неизменное тактическое преимущество братьев-рыцарей, помноженное на стратегическую неуязвимость - даже в случае поражения они могли укрыться в своих крепостях и замках, захватить которые их слаборазвитым технически противникам не представлялось возможным. Но везение не может быть вечным - как только поляки и литовцы сумели объединить свои силы, тактическое поражение стало неизбежным, вопрос был в масштабе и последствиях. На поле Грюнвальда враги могли оперировать цифрами в десятки тысяч солдат, против восьми сотен рыцарей (правильнее будет сказать конных воинов) и около шести тысяч пехотинцев. Поэтому Грюнвальд стал бледным подобием Никополя, с обратным результатом - несмотря на то, что рыцарям удалось навязать врагу нужный им вариант боя, они были смяты, раздавлены массой.
И первое же поражение обнажило главную слабость Ордена: местное, вполне немецкое население, не испытывало никакой связи с рыцарями. В прямом смысле - ведь обет безбрачия и запрет на собственность делал тевтонцев чужаками из Швабии, Франконии или Силезии. Конечно, у рыцарей уже были свои кротовые городки, как тот известный бордель в Мариенбурге, но это, согласитесь, не лучший способ поддерживать отношения с собственным населением. Мелкие замки и городки сдавались, выбирая свободу: городские права польских городов, как в империи.
По своим последствиям тевтонский Грюнвальд это прусская Иена. И там и там военное поражение лишь выпукло очертило негодность самого материала, его испорченность. Древние называли это глиняные ноги.
Но, и тут в дело вступает личный, человеческий фактор... История штука неторопливая и один человек, не могущий ее изменить, может немного задержать ее ход. Совсем чуть-чуть. О нем мы и поговорим в следующий раз ибо вступление против воли вышло слишком большим, смайл.
Речь, конечно, не об аналогии как таковой (хотя это тоже имеет место быть), а о том как трудно одному (образно) человек реформировать устаревшую структуру. Считается, что Тевтонский орден погубил Грюнвальд, но это так же верно как и то, что старика губит не старость, а неудачное падение с лестницы, например. Тевтонский орден погубило то, что в начале его деятельности приносило успех - каста оторванных от местного населения профессиональных воинов. В течение двух веков они явили своеобразное средневековое чудо, отвоевав и создав собственное государство, способное бороться с несоизмеримо более мощными в чисто материальном смысле соседями. Образно выражаясь, тевтонский меч был намного короче чем у поляков, литовцев или датчан, но вынимался намного быстрее. Рыцари-монахи могли, теоретически, воевать двенадцать месяцев в году, были дисциплинированны и имели прекрасную мотивацию, в виде наглядно преображаемых земель. Дополнительным фактором (намного более важным на самом деле) служило то, что Тевтонский орден был де-факто моноэтничным, если не по составу, то по характеру (чешская пехота или английское рыцарство поздней эпохи уже не влияли на его политику и сущность) и то, что источник ресурсов был не за морями, как в Святой земле, а рядом, в Священной Римской империи.
Но любая структура или обновляется или умирает, чтобы стать питательной средой для роста новой. Тевтонский Орден сгубило внешнеполитическое везение: распавшиеся почти в 13-14 веках поляки, ориентированные на восток литовцы, монголо-татарский блиц и неизменное тактическое преимущество братьев-рыцарей, помноженное на стратегическую неуязвимость - даже в случае поражения они могли укрыться в своих крепостях и замках, захватить которые их слаборазвитым технически противникам не представлялось возможным. Но везение не может быть вечным - как только поляки и литовцы сумели объединить свои силы, тактическое поражение стало неизбежным, вопрос был в масштабе и последствиях. На поле Грюнвальда враги могли оперировать цифрами в десятки тысяч солдат, против восьми сотен рыцарей (правильнее будет сказать конных воинов) и около шести тысяч пехотинцев. Поэтому Грюнвальд стал бледным подобием Никополя, с обратным результатом - несмотря на то, что рыцарям удалось навязать врагу нужный им вариант боя, они были смяты, раздавлены массой.
И первое же поражение обнажило главную слабость Ордена: местное, вполне немецкое население, не испытывало никакой связи с рыцарями. В прямом смысле - ведь обет безбрачия и запрет на собственность делал тевтонцев чужаками из Швабии, Франконии или Силезии. Конечно, у рыцарей уже были свои кротовые городки, как тот известный бордель в Мариенбурге, но это, согласитесь, не лучший способ поддерживать отношения с собственным населением. Мелкие замки и городки сдавались, выбирая свободу: городские права польских городов, как в империи.
По своим последствиям тевтонский Грюнвальд это прусская Иена. И там и там военное поражение лишь выпукло очертило негодность самого материала, его испорченность. Древние называли это глиняные ноги.
Но, и тут в дело вступает личный, человеческий фактор... История штука неторопливая и один человек, не могущий ее изменить, может немного задержать ее ход. Совсем чуть-чуть. О нем мы и поговорим в следующий раз ибо вступление против воли вышло слишком большим, смайл.