watermelon83 (![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
watermelon83) wrote2015-07-12 11:06 am
watermelon83) wrote2015-07-12 11:06 am
Entry tags:
Ничего ты не знаешь Генрих фон Плауэн
- продолжение.
Итак, давайте познакомимся с нашим героем поближе. Нам известно, что в 1410 г., когда личность Генриха осветили безжалостные лучи истории, ему было сорок или около того лет. Тюрингец, из династии фогтов Фогтланда фон Вайда, прибыл в Тевтонский орден почти за двадцать лет до Грюнвальда, в 1391 г., как светский рыцарь-крестоносец, т.е. представитель той группы европейского рыцарства, что предпочитала отдавать Богу богово поближе и с максимальным комфортом. Целые отряды таких туристов прибывали в Пруссию, участвуя не столько в военных походах, сколько в военных инсценировках - сравнимых с учениями в условиях приближенных к боевым. Впрочем, все были довольны - и туристы, тепло встречаемые в орденских замках и сами братья-рыцари, приобретавшие малой ценой популярность и известность в Европе.
Очевидно, что на фон Плауэна государство крестоносцев произвело впечатление - в отличие от своих сотоварищей, он решает остаться, надев белое, т.е. навсегда. Впрочем, подобный выбор был не столь уж неожиданным - поколения Плауэнов служили ордену.
За выбором сделанным в двадцать один год, последовали годы рутины, с медленным восхождением по служебной лестнице. Нельзя сказать, что для представителя ветви старого и благородного рода это был быстрый взлет, совсем нет. Спустя пять-шесть лет последовало назначение в помощники комтура (административно-военная должность в ордене) Данцига, сменившаяся вскоре должностью хаузкомтура, некоего аналога лица по связям с общественностью того же Данцига. Отметим эти вехи: личный выбор служения и опыт взаимодействия с населением ордена, на фоне фактического отделения их интересов от орденских, чего Генрих, будучи очевидно человеком наблюдательным, не мог не замечать.
Первую самостоятельную роль фон Плауэн получает в 1402 г., на пять лет став комтуром Нессау, а в 1407 г. занимает такую же должность в Швеце, небольшом городке-крепости. Войну, начавшуюся в 1409 г., он встречает на вершине своей карьеры, не отмеченной особо яркими внешними событиями. То что последовало далее, говорит о том, что годы проведенные на службе не были для фон Плауэна впустую растраченным временем. Он - и это совершенно понятно, не был простым функционером орденской машины. Требовалась лишь особая ситуация, нечто позволившее бы выйти наружу внутренним потенциям этого немолодого уже служаки-интроверта.
Избрав Швец местом сбора, орденское войско выступило чтобы прикрыть свою столицу Мариенбург и было разгромлено в самой середине лета 1410 г. Среди одиннадцати комтуров, оставшихся лежать на поле боя, Генриха не было. Не совсем понятно, какую роль выполнял Генрих в ходе этой кампании, однако из имеющихся сведений можно предположить, что поставленная перед ним задача была хоть и ответственной, но второстепенной, в русле его карьеры. По всей видимости он прикрывал границы ордена в рамках своего административного поста - задача, которую всегда ставят перед не самыми лучшими войсками и командирами.
Известие о разгроме и гибели магистра немедленно создало вакуум власти в рыцарском государстве: мелкие крепости сдавались или вовсе оставлялись без боя, крупные города не ощущали себя связанными с интересами ордена, а главное - было совершенно непонятно кому подчиняться и что делать. Катастрофа подобного размаха просто не имела прецедентов в истории тевтонцев. Даже в худшие года восстания прусов командная цепочка ордена не разрывалась столь жестоким образом. Вскрылось и худшее, что всегда присуще структурам долгое время опирающимся на выслугу вместо заслуги: прискорбная нехватка инициативы и решительности.
Тут-то и потребовались способности фон Плауэна. Оценив ситуацию, он вышел за рамки и уровень коменданта крепости, став подчинять себе все имеющиеся силы, начав с отряда собственного брата, не успевшего к сражению. Собрав несколько тысяч уцелевших он принял второе, еще более смелое решение, граничащее с преступлением - бросить Швец. Как его комтур, не получивших иных приказов, он обязан был удерживать крепость до последнего и нет никаких сомнений, что обычный солдат предпочел бы так и сделать. Тогда дальнейшая судьба фон Плауэна зависела бы только от личного мужества и способностей полевого командира - бесславная сдача или героическая оборона. В любом случае это не имело бы особого значения, на фоне краха.
Но этого не случилось - сорокалетний комтур, в не имеющем особого опыта ведения больших кампаний ордене, проявил себя как человек со стратегической жилкой. Он понял, что в данный момент значение имеет лишь то, удастся ли удержать столицу Мариенбург или нет. Остальное уже было потеряно - еще до битвы приграничные территории наводняли отряды татар, сеющие смерть и разрушения. Он понял, что в условиях гибели армии всякая возможность маневрирования для изолированных отрядов ордена вскоре будет потеряна. И не теряя времени выступил на Мариенбург. Придя туда, он принимает третье, ключевое решение - пожертвовать обороной города, удерживая лишь замок. Это тяжелое решение, единственно возможное в тех условиях, демонстрирует умение отделять главное от второстепенного. Комтур, ставший в Мариенбурге штатгальтером магистра, поставил все на то, чтобы удержать главную позицию в войне и не откланялся от принятого решения ни на шаг. Он рассылает указы, не сомневаясь в их выполнении, требуя подкреплений и отвлекающих ударов. Он уже великий магистр, де-факто.
Между тем, союзная польско-литовская армия начинает осаду. В течении двух месяцев они пытаются взять или принудить к сдаче Мариенбург, но все напрасно. Их войска косит эпидемия, а польскому королю приписывают слова думали мы, что осаждаем их крепость, однако же сами оказались в осаде. Люди фон Плауэна предпринимают вылазки, причем особо отличаются несколько сотен прибывших из Данцига моряков. Но главное - меняется общая ситуация, вместе с настроем. Полная безнадежности для ордена ситуация после Грюнвальда сменяется более благоприятной. Подтягиваются ливонцы, начинают выступать венгры и растет возмущение в империи. Новая орденская армия в Западной Пруссии разбивает поляков и полностью освобождает ее. Ливонцы помогают защитить Кенигсберг. Удержав Мариенбург, фон Плауэн лишил противника практически всех возможных (и желанных) плодов победы. Отступление поляков (литовцы уходят еще раньше) напоминает последствия ранее проигранной битвы: потерянные города и замки точно так же берутся штурмом или оставляются без боя.
Осенью 1410 г. тевтонцы практически возвращаются к положению до Грюнвальда, вернув все позиции кроме лежащего на самой границе Торна. В подтверждение этой фактической ситуации, достигнутой его волей, Генрих фон Плауэн становится великим магистром Тевтонского ордена в ноябре того же года, после проведенной со всеми полагающимися обрядами церемонии в Мариенбурге. Любой другой воспринял бы это как вершину карьеры, ее пик. Но для него это лишь начало - в голове уже зреют иные, более широкие замыслы. Речь идет об преображении ордена, его обновлении. И первым шагом становится мир с ранее торжествующим врагом - в феврале следующего года. Это соглашение фиксирует временный отказ от тевтонских притязаний на Жемайтию, переданную литовцам и выплату ста тысяч богемских грошей - сумму весьма тяжелую для ордена. И все.
Но именно это и все сломало жизнь нового магистра. Стремясь рассчитаться с врагом, для того, чтобы выиграть время, Генрих проводит весьма жесткую политику, изымая любые средства, не щадя и своих. Вопрос стоял намного шире - в любой момент, когда поляки посчитали бы это удобным, они могли начать новую кампанию, прикрываясь неисполнением мирного договора. В условиях когда орден не мог вступить с ними в полевое сражение, существовала возможность того, что на этот раз они будут способны к длительной осаде или штурму.
Фон Плауэн шел на жертвы сам и требовал того же от братьев по ордену, горожан и прочих сословий. Всеобщая, как он считал, инертность и нежелание соответствовать задачам, делало его характер все более тяжелым и нелюдимым: он, всецело полагаясь на дисциплину, лишь давал указания, не вступая в их обсуждение. Характерная ошибка для людей с высоким интеллектом, замкнутых в себе. За два года передышки орден в значительной степени восстановил утерянное, но стал опасно раздроблен внутренне - политика фон Плауэна не успела избавиться от отчуждения собственного населения, но была достаточной чтобы восстановить против себя старую касту, тевтонских рыцарей, ощущавших себя преданными ради сомнительных новых целей. Ползли слухи, неизбежные в условиях самоизоляции магистра, предпочитавшего одинокие размышления и не имеющего терпения для разжевывания, очевидных (для него) вещей. Было подавлено два заговора, городской, в Данциге, и рыцарский. Одного комтура даже приговорили к высшей мере - пожизненному заключению.
Магистр стремится сделать свою политику всеобщей, выйдя из узких рамок и видя себя большим нежели глава рыцарского ордена. Осенью 1412 г. создается прообраз тевтонского парламента, Совет Земель, призванный быть посвященными в дела ордена и по совести помогать ему советом в управлении. Не стоит говорить о том, куда вела эта политика и чему она должна была способствовать. Но фактор времени играл против фон Плауэна и ордена. Не платить было нельзя, но и платить было нельзя - это сводило на нет все усилия магистра. Спустя год он принимает еще одно важное решение в своей жизни - начинает новую войну-реванш, сочтя это единственно возможным выходом.
Кампания, будь она начата лично им, могла бы иметь успех, ибо войско ордена было хорошо подготовлено и вполне достаточно, но из-за болезни магистр оказался изолирован в столице, а войска, попавшие под непосредственный контроль его противников среди рыцарей были, остановлены. Эта фронда выбрала своим главой героя прошлой войны Кюхмайстера, разбившего поляков в Западной Пруссии. Был спешно созван капитул, на котором магистра, переводя на понятный нас слог, признали слишком умным. Обвинив его в буйства сердца и желании жить лишь своим умом, братья-рыцари лишь оттенили истинную причину переворота-смещения, сформулировав это как нарушение устава ордена. Речь шла о том, что магистр искал совета у мирян, т.е. стремился поставить орден на несравнимо более широкую базу, совместив его интересы с интересами собственно Пруссии. Именно тогда, в январе 1414 г., Тевтонский орден и получил свою смертельную рану, ставшей хронической или попросту неизлечимой. Интересы Пруссии и ордена окончательно разошлись: в следующем веке Пруссия стала светским герцогством, возглавляемым бывшим магистром из Гогенцоллернов.
Сдав пост, фон Плауэн недолго побыл комтуром небольшой крепостицы, попав вскоре под арест. Это случилось из-за того, что его младший брат, фигура далеко не столь вдохновляющая, вступил в сговор с поляками, намереваясь с их помощью восстановить прежнее положение. Хотя заключение не было особенно тяжелым, переносить вынужденное бездействие было очевидной пыткой. В 1424 г. новый магистр назначает его попечителем, а после и управляющим небольшого орденского замка. Последние пять лет жизни проходят в мелких хлопотах и заботах, пережившего свой век человека. Зимой 1429 г. его не стало. После смерти он удостоился некоей формы реабилитации, будучи захороненным в Мариенбурге рядом с другими великими магистрами. Интересно, что его племянник сумел спустя двадцать пять лет немного расплатиться за дядю, нанеся полякам тяжелейшее поражение и став впоследствии магистром. Но истории это уже изменить не могло.
Эпоха и история раздавили фон Плауэна, но то, что он вышел на этот бой делает ему честь тем большую, чем грандиознее была цель.
Итак, давайте познакомимся с нашим героем поближе. Нам известно, что в 1410 г., когда личность Генриха осветили безжалостные лучи истории, ему было сорок или около того лет. Тюрингец, из династии фогтов Фогтланда фон Вайда, прибыл в Тевтонский орден почти за двадцать лет до Грюнвальда, в 1391 г., как светский рыцарь-крестоносец, т.е. представитель той группы европейского рыцарства, что предпочитала отдавать Богу богово поближе и с максимальным комфортом. Целые отряды таких туристов прибывали в Пруссию, участвуя не столько в военных походах, сколько в военных инсценировках - сравнимых с учениями в условиях приближенных к боевым. Впрочем, все были довольны - и туристы, тепло встречаемые в орденских замках и сами братья-рыцари, приобретавшие малой ценой популярность и известность в Европе.
Очевидно, что на фон Плауэна государство крестоносцев произвело впечатление - в отличие от своих сотоварищей, он решает остаться, надев белое, т.е. навсегда. Впрочем, подобный выбор был не столь уж неожиданным - поколения Плауэнов служили ордену.
За выбором сделанным в двадцать один год, последовали годы рутины, с медленным восхождением по служебной лестнице. Нельзя сказать, что для представителя ветви старого и благородного рода это был быстрый взлет, совсем нет. Спустя пять-шесть лет последовало назначение в помощники комтура (административно-военная должность в ордене) Данцига, сменившаяся вскоре должностью хаузкомтура, некоего аналога лица по связям с общественностью того же Данцига. Отметим эти вехи: личный выбор служения и опыт взаимодействия с населением ордена, на фоне фактического отделения их интересов от орденских, чего Генрих, будучи очевидно человеком наблюдательным, не мог не замечать.
Первую самостоятельную роль фон Плауэн получает в 1402 г., на пять лет став комтуром Нессау, а в 1407 г. занимает такую же должность в Швеце, небольшом городке-крепости. Войну, начавшуюся в 1409 г., он встречает на вершине своей карьеры, не отмеченной особо яркими внешними событиями. То что последовало далее, говорит о том, что годы проведенные на службе не были для фон Плауэна впустую растраченным временем. Он - и это совершенно понятно, не был простым функционером орденской машины. Требовалась лишь особая ситуация, нечто позволившее бы выйти наружу внутренним потенциям этого немолодого уже служаки-интроверта.
Избрав Швец местом сбора, орденское войско выступило чтобы прикрыть свою столицу Мариенбург и было разгромлено в самой середине лета 1410 г. Среди одиннадцати комтуров, оставшихся лежать на поле боя, Генриха не было. Не совсем понятно, какую роль выполнял Генрих в ходе этой кампании, однако из имеющихся сведений можно предположить, что поставленная перед ним задача была хоть и ответственной, но второстепенной, в русле его карьеры. По всей видимости он прикрывал границы ордена в рамках своего административного поста - задача, которую всегда ставят перед не самыми лучшими войсками и командирами.
Известие о разгроме и гибели магистра немедленно создало вакуум власти в рыцарском государстве: мелкие крепости сдавались или вовсе оставлялись без боя, крупные города не ощущали себя связанными с интересами ордена, а главное - было совершенно непонятно кому подчиняться и что делать. Катастрофа подобного размаха просто не имела прецедентов в истории тевтонцев. Даже в худшие года восстания прусов командная цепочка ордена не разрывалась столь жестоким образом. Вскрылось и худшее, что всегда присуще структурам долгое время опирающимся на выслугу вместо заслуги: прискорбная нехватка инициативы и решительности.
Тут-то и потребовались способности фон Плауэна. Оценив ситуацию, он вышел за рамки и уровень коменданта крепости, став подчинять себе все имеющиеся силы, начав с отряда собственного брата, не успевшего к сражению. Собрав несколько тысяч уцелевших он принял второе, еще более смелое решение, граничащее с преступлением - бросить Швец. Как его комтур, не получивших иных приказов, он обязан был удерживать крепость до последнего и нет никаких сомнений, что обычный солдат предпочел бы так и сделать. Тогда дальнейшая судьба фон Плауэна зависела бы только от личного мужества и способностей полевого командира - бесславная сдача или героическая оборона. В любом случае это не имело бы особого значения, на фоне краха.
Но этого не случилось - сорокалетний комтур, в не имеющем особого опыта ведения больших кампаний ордене, проявил себя как человек со стратегической жилкой. Он понял, что в данный момент значение имеет лишь то, удастся ли удержать столицу Мариенбург или нет. Остальное уже было потеряно - еще до битвы приграничные территории наводняли отряды татар, сеющие смерть и разрушения. Он понял, что в условиях гибели армии всякая возможность маневрирования для изолированных отрядов ордена вскоре будет потеряна. И не теряя времени выступил на Мариенбург. Придя туда, он принимает третье, ключевое решение - пожертвовать обороной города, удерживая лишь замок. Это тяжелое решение, единственно возможное в тех условиях, демонстрирует умение отделять главное от второстепенного. Комтур, ставший в Мариенбурге штатгальтером магистра, поставил все на то, чтобы удержать главную позицию в войне и не откланялся от принятого решения ни на шаг. Он рассылает указы, не сомневаясь в их выполнении, требуя подкреплений и отвлекающих ударов. Он уже великий магистр, де-факто.
Между тем, союзная польско-литовская армия начинает осаду. В течении двух месяцев они пытаются взять или принудить к сдаче Мариенбург, но все напрасно. Их войска косит эпидемия, а польскому королю приписывают слова думали мы, что осаждаем их крепость, однако же сами оказались в осаде. Люди фон Плауэна предпринимают вылазки, причем особо отличаются несколько сотен прибывших из Данцига моряков. Но главное - меняется общая ситуация, вместе с настроем. Полная безнадежности для ордена ситуация после Грюнвальда сменяется более благоприятной. Подтягиваются ливонцы, начинают выступать венгры и растет возмущение в империи. Новая орденская армия в Западной Пруссии разбивает поляков и полностью освобождает ее. Ливонцы помогают защитить Кенигсберг. Удержав Мариенбург, фон Плауэн лишил противника практически всех возможных (и желанных) плодов победы. Отступление поляков (литовцы уходят еще раньше) напоминает последствия ранее проигранной битвы: потерянные города и замки точно так же берутся штурмом или оставляются без боя.
Осенью 1410 г. тевтонцы практически возвращаются к положению до Грюнвальда, вернув все позиции кроме лежащего на самой границе Торна. В подтверждение этой фактической ситуации, достигнутой его волей, Генрих фон Плауэн становится великим магистром Тевтонского ордена в ноябре того же года, после проведенной со всеми полагающимися обрядами церемонии в Мариенбурге. Любой другой воспринял бы это как вершину карьеры, ее пик. Но для него это лишь начало - в голове уже зреют иные, более широкие замыслы. Речь идет об преображении ордена, его обновлении. И первым шагом становится мир с ранее торжествующим врагом - в феврале следующего года. Это соглашение фиксирует временный отказ от тевтонских притязаний на Жемайтию, переданную литовцам и выплату ста тысяч богемских грошей - сумму весьма тяжелую для ордена. И все.
Но именно это и все сломало жизнь нового магистра. Стремясь рассчитаться с врагом, для того, чтобы выиграть время, Генрих проводит весьма жесткую политику, изымая любые средства, не щадя и своих. Вопрос стоял намного шире - в любой момент, когда поляки посчитали бы это удобным, они могли начать новую кампанию, прикрываясь неисполнением мирного договора. В условиях когда орден не мог вступить с ними в полевое сражение, существовала возможность того, что на этот раз они будут способны к длительной осаде или штурму.
Фон Плауэн шел на жертвы сам и требовал того же от братьев по ордену, горожан и прочих сословий. Всеобщая, как он считал, инертность и нежелание соответствовать задачам, делало его характер все более тяжелым и нелюдимым: он, всецело полагаясь на дисциплину, лишь давал указания, не вступая в их обсуждение. Характерная ошибка для людей с высоким интеллектом, замкнутых в себе. За два года передышки орден в значительной степени восстановил утерянное, но стал опасно раздроблен внутренне - политика фон Плауэна не успела избавиться от отчуждения собственного населения, но была достаточной чтобы восстановить против себя старую касту, тевтонских рыцарей, ощущавших себя преданными ради сомнительных новых целей. Ползли слухи, неизбежные в условиях самоизоляции магистра, предпочитавшего одинокие размышления и не имеющего терпения для разжевывания, очевидных (для него) вещей. Было подавлено два заговора, городской, в Данциге, и рыцарский. Одного комтура даже приговорили к высшей мере - пожизненному заключению.
Магистр стремится сделать свою политику всеобщей, выйдя из узких рамок и видя себя большим нежели глава рыцарского ордена. Осенью 1412 г. создается прообраз тевтонского парламента, Совет Земель, призванный быть посвященными в дела ордена и по совести помогать ему советом в управлении. Не стоит говорить о том, куда вела эта политика и чему она должна была способствовать. Но фактор времени играл против фон Плауэна и ордена. Не платить было нельзя, но и платить было нельзя - это сводило на нет все усилия магистра. Спустя год он принимает еще одно важное решение в своей жизни - начинает новую войну-реванш, сочтя это единственно возможным выходом.
Кампания, будь она начата лично им, могла бы иметь успех, ибо войско ордена было хорошо подготовлено и вполне достаточно, но из-за болезни магистр оказался изолирован в столице, а войска, попавшие под непосредственный контроль его противников среди рыцарей были, остановлены. Эта фронда выбрала своим главой героя прошлой войны Кюхмайстера, разбившего поляков в Западной Пруссии. Был спешно созван капитул, на котором магистра, переводя на понятный нас слог, признали слишком умным. Обвинив его в буйства сердца и желании жить лишь своим умом, братья-рыцари лишь оттенили истинную причину переворота-смещения, сформулировав это как нарушение устава ордена. Речь шла о том, что магистр искал совета у мирян, т.е. стремился поставить орден на несравнимо более широкую базу, совместив его интересы с интересами собственно Пруссии. Именно тогда, в январе 1414 г., Тевтонский орден и получил свою смертельную рану, ставшей хронической или попросту неизлечимой. Интересы Пруссии и ордена окончательно разошлись: в следующем веке Пруссия стала светским герцогством, возглавляемым бывшим магистром из Гогенцоллернов.
Сдав пост, фон Плауэн недолго побыл комтуром небольшой крепостицы, попав вскоре под арест. Это случилось из-за того, что его младший брат, фигура далеко не столь вдохновляющая, вступил в сговор с поляками, намереваясь с их помощью восстановить прежнее положение. Хотя заключение не было особенно тяжелым, переносить вынужденное бездействие было очевидной пыткой. В 1424 г. новый магистр назначает его попечителем, а после и управляющим небольшого орденского замка. Последние пять лет жизни проходят в мелких хлопотах и заботах, пережившего свой век человека. Зимой 1429 г. его не стало. После смерти он удостоился некоей формы реабилитации, будучи захороненным в Мариенбурге рядом с другими великими магистрами. Интересно, что его племянник сумел спустя двадцать пять лет немного расплатиться за дядю, нанеся полякам тяжелейшее поражение и став впоследствии магистром. Но истории это уже изменить не могло.
Эпоха и история раздавили фон Плауэна, но то, что он вышел на этот бой делает ему честь тем большую, чем грандиознее была цель.