watermelon83 (![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
watermelon83) wrote2016-03-06 12:11 pm
watermelon83) wrote2016-03-06 12:11 pm
Человек и его шапка
- вообще, первоначально я хотел написать о прославленном советском маршале Язове, но потом, решив, что пост из двух слов (не "старый мудак", как вы могли бы подумать, а "маршал Язов") писать негоже, передумал. Про Язова вам кто-нибудь другой напишет, не такой брезгливый.
Поэтому мы напишем о фельдмаршале фон Макензене, последнем гусаре, двойнике Китченера, пожарнике кайзера и человеке, чья жизнь началась за четыре года до Крымской войны, а закончилась после Хиросимы. Собственно говоря, я обязан был написать о нем хотя бы потому, что как ветеран лучшего шапкосимулятора 21 века Team Fortress 2 не мог не оценить всей грандиозности его головного убора. Итак, начнем - пост из серии всякие удивительные штуки.
А кто это у нас такой молодой, на войне 1870-71? Кто этот славный гусар?
Начать следует с самого начала - это давняя традиция и не стоит ее ломать. Но описывая без малого столетнюю жизнь Аугуста, родившегося 6 декабря 1849 г., сложно ответить на главный вопрос: человеком какого столетия он был? Я думаю, все же девятнадцатого. Даже если вы уходите в мир иной находясь в эпохе атомных бомбардировок и реактивных двигателей, сложно забыть мир детства. Хотя чисто хронологически можно и поспорить. Если по цифре побеждает все-таки девятнадцатый (51 год против 44), то за вычетом детства в пеленках и старости в возрастном тумане получается примерное равенство. В любом случае, никто не станет отрицать, что фон Макензен прославился во второй половине жизни, в этом самом двадцатом веке. Впрочем, возможно это потому, что он все еще жил девятнадцатым.
Прежде чем у наших самых юных (телом, а особливо умом) читателей возникнут вопросы навроде этого, нужно рассказать о том, ради чего собственно и затевался весь этот пост. О шапке и черепе на ней. Если посмотреть на карьеру нашего героя, то можно убедиться, что вместе с получением новых званий росла и шапка (с черепом на ней). Так что же это за головной убор со страшной эмблемой? Ничего особенного - обычная гусарская шапка-мирлитон, какую носили в войсках Священной Римской империи и прусской армии Фридриха II Великого. Именно этот король, человек весьма мирного нрава, ввел в военную униформистику Европы адамову голову, т.е. череп. Это сочетание черной шапки и серебряного черепа на ней вводило многие впечатлительные народы в чувство суеверного ужаса. Такие бравые фридриховские генералы как фон Цитен-из-кустов наводили своими черными гусарами всякие ужасти. При этом символика обозначала не какую-то особенную жестокость (в отличие от своего прообраза немецкие гусары были образцом гуманизма), а наглядную декларацию того, что носитель флюгемютце готов помереть за короля.
Чуть позже большинство приличных армий Европы переняло эти символы, хотя французы, сильно напужавшиеся при Росбахе и Миндене, так и не смогли. А вот русские не зассали и ввели, правда только до 1917 г.
Тематика гусарской удали вернулась вместе с наполеоновскими войнами, когда северный меч германцев, Пруссия, выдвинула супротив Наполеона и Мюрата Гнейзенау и Блюхера (т.е. мозги и удаль). Старый черт Блюхер, тоже к слову фельдмаршал, в шапке особо не щеголял, но в остальном был чистый гусар - храбрый, с чутьем и удачей. Наш герой его сильно напоминает по характеру, хотя таких боевых приключений как у прусского фельдмаршала Макензен никогда не переживал. По крайне мере, лошадью его на поле боя не придавливало. Впрочем, тогда и время было другое - автомобильное. (Старый князь Шварценберг ездил только в шарабане, а молодой князь, сопляк, все кругом своим автомобилем провонял. Погоди, господь бог ужо намажет тебе харю бензином.)
В указанную эпоху это сочетание черного и черепного вообще было крайне популярным, предвещая век романтизма. Черный легион браунгшвейцев, черные гусары смерти - каково было устоять против них людям чей повелитель избрал своем гербом насекомых? После 1815 г., когда прусская кавалерия добила бонапартистов при Ватерлоо, меховая шапка с черепом стала одним из символом немецкой армии, таким же как каска с пикой, введенная тридцатью годами позднее.
Наш герой на довоенных маневрах вместе с кайзером.
Макензен, саксонец, родился в селе. Как-то не звучит, да? В общем, сын управляющего поместьем в прусской Саксонии (а тогда, в 1849 г. было еще и одноименное королевство). Добрый папахен надеялся что сын пойдет по его стопам и тоже будет волам хвоста крутить, для чего даже определил его в соответствующую гимназию. Там Аугуст научился играть на фортепиано и брал участие в театральных постановках как актер-любитель, т.е. получил базовые знания для того, чтобы стать хорошим господином. И все же, агронома из него вышло. Пусть и не сразу (из-за некоторой физической хрупкости), но он сумел попасть на военную службу, поступив вольноопределяющимся в лейб-гусарский полк. Именно оттуда, из 1869 г., и пошла традиция, следы которой мы видим на прилагающихся к посту фотографиях, рисунках и кинохронике. Макензен стал гусаром.
Значительно позже, уже в 80-е. Конечно не юнкер - гусар!
Начавшаяся вскоре франко-немецкая война 1870-71 гг. помешала Аугусту догрызть гранить агрономии в университете имени одного монаха - вместе со своим полком он отбыл на фронт, где и снискал себе славу, звание лейтенанта и Железный крест за смекалку во время знаменитых событий вокруг Орлеана. В принципе, после победы 1871 г. у него еще был выбор: он продолжил обучение, но это было уже не то. Через два года он окончательно бросает сельское хозяйство и возвращается на службу в прежний полк. А еще позже женится, на сестре погибшего боевого друга. Вот такие раньше были люди, не чета вам. Бисмарк женился на подруге любимой женщины, которая, в свою очередь, была невестой его лучшего друга. Мольтке вообще выбрал падчерицу родной сестры, а вы только и можете, что ставить статус все сложно в вк. Онанисты, педерасты, блядь! - как сказал один российский парламентарий.
Задачка для юных математиков: у них было пятеро детей, но мальчиков было на одного больше. Вопрос: сколько у Аугуста и Доротеи было дочек?
Кремень!
В форме лейб-гусарского полка, но уже первого, а не второго как в молодости
В 80-е годы лейтенант Макензен служил в Генеральном штабе. Военно-исторические труды (навроде описания подвигов собственного лейб-гусарского полка в последнюю войну) и докладные записки, охарактеризовывающие его талантливого офицера, пришлись по душе живой знаменитости, начальнику генштаба Мольтке, который любил и историю, и офицеров с кругозором. Поэтому его приняли в пантеон богов и полубогов Большого Генерального штаба даже без необходимого в таких случаях трехлетнего обучения в военной академии. Будучи человеком равно умным и веселым, он пришелся ко двору.
Потом были несколько лет командования эскадроном драгун, службы в штабе дивизии и большая удача - в 1891 г. его назначают адъютантом нового начальника ГШ фон Шлифена. Вот тут, как говорится, карта и поперла.
Макензен
и Китченер.
Через семь лет казалось, что карьера все-таки подошла к зениту. Ну почти. И жизнь, в общем и целом, удалась. Но тут на адъютанта мрачновато-замкнутого Шлифена обращает вниманием сам кайзер Вильгельм II. Импульсивному императору понравился немолодой уже сорокадевятилетний офицер, сохранивший юношеский пыл (эту бодрость духа Макензена отмечали все наблюдатели на протяжении его долгой жизни). И он берет его к себе, тоже адъютантом. Заодно Макензен становится военным наставником кронпринца, а его сыновья служат вместе с молодыми Гогенцоллернами. В первое десятилетие нового двадцатого века он проходит от должности командира дивизии до командира корпуса. Его имя звучит среди возможных кандидатур-преемников самого фон Шлифена. Тогда же, овдовев, он женится второй раз, на молоденькой Леони (ей всего чуть-чуть за тридцать). Опять-таки - можно жить в свое удовольствие, да еще с почетным правом ношения гусарского мундира. Но тут начинается Первая мировая война.
Без шапки, конечно, совсем не то. Обычный немецкий генерал.
Корпус фон Макензена застал ее в Восточной Пруссии. Первый блин вышел небольшим комом - в бою пехота попала под артиллерийский удар, понесла тяжелые потери и побежала. Но мощный старик не унывал - дерьмо случается. Уже парой недель спустя его корпус закрыл крышку первого котла ПМВ, поставив крест на надеждах царских войск войти в Берлин через черный вход. Корпус успешно действовал весь 1914 г., а под конец Макензен принял под свою руку целую армию. Она была на острие тех виртуозных маневров Людендорфа, что буквально сшивали наживо позиции Берлина и Вены на Восточном фронте зимой 1914 г. Именно тогда за генералом закрепляется прозвище пожарника, т.е. командира выручавшего в критических обстоятельствах.
В начале 1915 г. встал вопрос о помощи австро-венграм, чьи войска буквально вытесняли из Польши и Карпат русские. Требовался человек с решительным характером, способный возглавить и повести за собой австро-венгерские и германские части. Фалькенхайн и Гинденбург (в принципе, их можно было не упоминать, но мне нравится как звучат эти фамилии - хайн! бург!) выбрали порывистого и веселого Макензена, придав ему традиционную холодную и умную голову в начальники штаба (фон Секта). А потом началась легенда.
Таранный удар, фаланга Макензена... Горлицкий прорыв, изменивший весь баланс сил на Востоке. После него для российских войск уже никогда не светило солнце побед. Да к черту этот символизм - пика, в которой наконечник был немецким, а древо австрийским, пробила русский фронт весной 1915 г. и выпотрошила все внутренности. Войска Макензена прорвали позиции, что и привело к великому отступлению, с потерею сотен тысяч солдат и км. Царь Николай принял верховное командование, в Петрограде громили магазины с иностранными буквами, солдаты выселяли евреев как симпатизантов немцев, а войска фельдмаршала (получившего это звание после Лемберга, 22 июня 1915) шли вперед. Той осенью его перебросили в Сербию и теперь убегать предстояло уже братушкам. Через несколько месяцев и Белград, и вся Сербия были оккупированы австро-германо-болгарскими войсками. Фельдмаршал завоевал не только Сербию, но и уважение сербов, которые признавали его рыцарственное отношение к противнику. Впрочем, кому важно мнение народа-братушки, народа-принципа, народа-хуйну-саблей-по-пальцам?
Но самое знаменитое свое дело Макензен совершил в Румынии, в 1916 г. Как известно, эта страна долго колебалась, пытаясь понять кто побеждает. Наконец, после Вердена, Соммы и Брусиловского прорыва, Бухарест решил, что дело Антанты ему ближе и объявил войну Австро-Венгрии, нацеливаясь главным образом на последнюю. Эта подлость пришлась в крайне неудобное время - летом 1916 г. Центральным державам просто неоткуда было взять войск, повсюду гремели тяжелейшие сражения.
К счастью для них, дело пришлось иметь с самой позорной армией в мире - румынской. Это сборище педерастов в мушках и погонах, хлыстами погоняющих крестьянскую массу в шинелях, было остановлено уже в первом бою с австрийской полицией. Время опять процитировать известного российского парламентария: онанисты, педерасты, блядь! Тем не менее, очевидно, что если бы им никто не мешал, то румыны вполне могли бы дойти до Будапешта - все-таки 650 т. солдат чего-то да стоят, даже если это оседлые цыгане.
Но центрально-европейский блок сумел выиграть время и наскрести по сусекам последние резервы. Главный удар, контрудар, и возглавил наш герой. В августе румыны начали наступление и устали, а уже в сентябре войска Макензена начали их банально бить. Несмотря на российские подкрепления, в числе 50 т. папах, фельдмаршал фон Макензен въехал на белой лошади во дворец короля Румынии аккурат в свой день рождения. Поганых румын оттеснили в Молдавию, где они и сдались в 1918 г. Страна была оккупирована и эксплуатировалась для нужд оголодавших австро-германских союзников. Макензен встретил конец войны на посту командующего оккупационными войсками, а после перемирия 1918 г., капитуляции и эвакуации, вернулся домой в статусе я легенда и новый фельдмаршал Вперед (как мы уже говорили, он был похож на Блюхера, да и почему бы нет, когда оба гусары, немцы и Стрельцы?)
Фуражка как у Блюхера, позади эскорт...
Макензен имел дело в основном со славянами. Например с болгарами, как на этой фотографии.
В австрийской форме. Очень красиво.
А с пикой - все равно не то.
Румыны склоняют выю и сами себя карикатурят.
Это фон Макензен.
А это фон Блюхер.
Куда без кинохроники? Вот фельдмаршал награждает героев румынской кампании, прямо в Бухаресте. Обратите внимание как он прост: увидал, что никто не помогает распутать ленту только что врученной награды бравому солдату и самолично берется за дело, не забывая ободрить засмущавшегося. Если слеза умиления не появилась на вашей щеке, то вы бесчувственная скотина или румын.
После он зажил обычной жизнью военного героя: писал мемуары, эффектно появлялся в своей черной шапке, симпатизировал монархистам и вздыхал о славных временах кайзеррайха, когда не было горлопанов, демократов, распущенности и республики. При нацистах, как и при веймарском режиме, продолжал оставаться живой и аполитичной иконой, демонстративным звеном связывающим оба рейха. Приветствовал слом Версальской системы, не приветствовал национал-социалистов, уважал фюрера.
В 1945 г., уже после войны, потребовал от союзного командования приструнить освобожденных иностранных рабочих, воровавших у него живность со двора. Умер в том же году немногим не дожив до девяностошестилетия. Хорошая жизнь, крепкий как дуб. Память и уважение старому фельдмаршалу - надеюсь на том свете он подружится с Цитеном и Блюхером.
Поэтому мы напишем о фельдмаршале фон Макензене, последнем гусаре, двойнике Китченера, пожарнике кайзера и человеке, чья жизнь началась за четыре года до Крымской войны, а закончилась после Хиросимы. Собственно говоря, я обязан был написать о нем хотя бы потому, что как ветеран лучшего шапкосимулятора 21 века Team Fortress 2 не мог не оценить всей грандиозности его головного убора. Итак, начнем - пост из серии всякие удивительные штуки.
А кто это у нас такой молодой, на войне 1870-71? Кто этот славный гусар?
Начать следует с самого начала - это давняя традиция и не стоит ее ломать. Но описывая без малого столетнюю жизнь Аугуста, родившегося 6 декабря 1849 г., сложно ответить на главный вопрос: человеком какого столетия он был? Я думаю, все же девятнадцатого. Даже если вы уходите в мир иной находясь в эпохе атомных бомбардировок и реактивных двигателей, сложно забыть мир детства. Хотя чисто хронологически можно и поспорить. Если по цифре побеждает все-таки девятнадцатый (51 год против 44), то за вычетом детства в пеленках и старости в возрастном тумане получается примерное равенство. В любом случае, никто не станет отрицать, что фон Макензен прославился во второй половине жизни, в этом самом двадцатом веке. Впрочем, возможно это потому, что он все еще жил девятнадцатым.
Прежде чем у наших самых юных (телом, а особливо умом) читателей возникнут вопросы навроде этого, нужно рассказать о том, ради чего собственно и затевался весь этот пост. О шапке и черепе на ней. Если посмотреть на карьеру нашего героя, то можно убедиться, что вместе с получением новых званий росла и шапка (с черепом на ней). Так что же это за головной убор со страшной эмблемой? Ничего особенного - обычная гусарская шапка-мирлитон, какую носили в войсках Священной Римской империи и прусской армии Фридриха II Великого. Именно этот король, человек весьма мирного нрава, ввел в военную униформистику Европы адамову голову, т.е. череп. Это сочетание черной шапки и серебряного черепа на ней вводило многие впечатлительные народы в чувство суеверного ужаса. Такие бравые фридриховские генералы как фон Цитен-из-кустов наводили своими черными гусарами всякие ужасти. При этом символика обозначала не какую-то особенную жестокость (в отличие от своего прообраза немецкие гусары были образцом гуманизма), а наглядную декларацию того, что носитель флюгемютце готов помереть за короля.
Чуть позже большинство приличных армий Европы переняло эти символы, хотя французы, сильно напужавшиеся при Росбахе и Миндене, так и не смогли. А вот русские не зассали и ввели, правда только до 1917 г.
Тематика гусарской удали вернулась вместе с наполеоновскими войнами, когда северный меч германцев, Пруссия, выдвинула супротив Наполеона и Мюрата Гнейзенау и Блюхера (т.е. мозги и удаль). Старый черт Блюхер, тоже к слову фельдмаршал, в шапке особо не щеголял, но в остальном был чистый гусар - храбрый, с чутьем и удачей. Наш герой его сильно напоминает по характеру, хотя таких боевых приключений как у прусского фельдмаршала Макензен никогда не переживал. По крайне мере, лошадью его на поле боя не придавливало. Впрочем, тогда и время было другое - автомобильное. (Старый князь Шварценберг ездил только в шарабане, а молодой князь, сопляк, все кругом своим автомобилем провонял. Погоди, господь бог ужо намажет тебе харю бензином.)
В указанную эпоху это сочетание черного и черепного вообще было крайне популярным, предвещая век романтизма. Черный легион браунгшвейцев, черные гусары смерти - каково было устоять против них людям чей повелитель избрал своем гербом насекомых? После 1815 г., когда прусская кавалерия добила бонапартистов при Ватерлоо, меховая шапка с черепом стала одним из символом немецкой армии, таким же как каска с пикой, введенная тридцатью годами позднее.
Наш герой на довоенных маневрах вместе с кайзером.
Макензен, саксонец, родился в селе. Как-то не звучит, да? В общем, сын управляющего поместьем в прусской Саксонии (а тогда, в 1849 г. было еще и одноименное королевство). Добрый папахен надеялся что сын пойдет по его стопам и тоже будет волам хвоста крутить, для чего даже определил его в соответствующую гимназию. Там Аугуст научился играть на фортепиано и брал участие в театральных постановках как актер-любитель, т.е. получил базовые знания для того, чтобы стать хорошим господином. И все же, агронома из него вышло. Пусть и не сразу (из-за некоторой физической хрупкости), но он сумел попасть на военную службу, поступив вольноопределяющимся в лейб-гусарский полк. Именно оттуда, из 1869 г., и пошла традиция, следы которой мы видим на прилагающихся к посту фотографиях, рисунках и кинохронике. Макензен стал гусаром.
Значительно позже, уже в 80-е. Конечно не юнкер - гусар!
Начавшаяся вскоре франко-немецкая война 1870-71 гг. помешала Аугусту догрызть гранить агрономии в университете имени одного монаха - вместе со своим полком он отбыл на фронт, где и снискал себе славу, звание лейтенанта и Железный крест за смекалку во время знаменитых событий вокруг Орлеана. В принципе, после победы 1871 г. у него еще был выбор: он продолжил обучение, но это было уже не то. Через два года он окончательно бросает сельское хозяйство и возвращается на службу в прежний полк. А еще позже женится, на сестре погибшего боевого друга. Вот такие раньше были люди, не чета вам. Бисмарк женился на подруге любимой женщины, которая, в свою очередь, была невестой его лучшего друга. Мольтке вообще выбрал падчерицу родной сестры, а вы только и можете, что ставить статус все сложно в вк. Онанисты, педерасты, блядь! - как сказал один российский парламентарий.
Задачка для юных математиков: у них было пятеро детей, но мальчиков было на одного больше. Вопрос: сколько у Аугуста и Доротеи было дочек?
Кремень!
В форме лейб-гусарского полка, но уже первого, а не второго как в молодости
В 80-е годы лейтенант Макензен служил в Генеральном штабе. Военно-исторические труды (навроде описания подвигов собственного лейб-гусарского полка в последнюю войну) и докладные записки, охарактеризовывающие его талантливого офицера, пришлись по душе живой знаменитости, начальнику генштаба Мольтке, который любил и историю, и офицеров с кругозором. Поэтому его приняли в пантеон богов и полубогов Большого Генерального штаба даже без необходимого в таких случаях трехлетнего обучения в военной академии. Будучи человеком равно умным и веселым, он пришелся ко двору.
Потом были несколько лет командования эскадроном драгун, службы в штабе дивизии и большая удача - в 1891 г. его назначают адъютантом нового начальника ГШ фон Шлифена. Вот тут, как говорится, карта и поперла.
Макензен
и Китченер.
Через семь лет казалось, что карьера все-таки подошла к зениту. Ну почти. И жизнь, в общем и целом, удалась. Но тут на адъютанта мрачновато-замкнутого Шлифена обращает вниманием сам кайзер Вильгельм II. Импульсивному императору понравился немолодой уже сорокадевятилетний офицер, сохранивший юношеский пыл (эту бодрость духа Макензена отмечали все наблюдатели на протяжении его долгой жизни). И он берет его к себе, тоже адъютантом. Заодно Макензен становится военным наставником кронпринца, а его сыновья служат вместе с молодыми Гогенцоллернами. В первое десятилетие нового двадцатого века он проходит от должности командира дивизии до командира корпуса. Его имя звучит среди возможных кандидатур-преемников самого фон Шлифена. Тогда же, овдовев, он женится второй раз, на молоденькой Леони (ей всего чуть-чуть за тридцать). Опять-таки - можно жить в свое удовольствие, да еще с почетным правом ношения гусарского мундира. Но тут начинается Первая мировая война.
Без шапки, конечно, совсем не то. Обычный немецкий генерал.
Корпус фон Макензена застал ее в Восточной Пруссии. Первый блин вышел небольшим комом - в бою пехота попала под артиллерийский удар, понесла тяжелые потери и побежала. Но мощный старик не унывал - дерьмо случается. Уже парой недель спустя его корпус закрыл крышку первого котла ПМВ, поставив крест на надеждах царских войск войти в Берлин через черный вход. Корпус успешно действовал весь 1914 г., а под конец Макензен принял под свою руку целую армию. Она была на острие тех виртуозных маневров Людендорфа, что буквально сшивали наживо позиции Берлина и Вены на Восточном фронте зимой 1914 г. Именно тогда за генералом закрепляется прозвище пожарника, т.е. командира выручавшего в критических обстоятельствах.
В начале 1915 г. встал вопрос о помощи австро-венграм, чьи войска буквально вытесняли из Польши и Карпат русские. Требовался человек с решительным характером, способный возглавить и повести за собой австро-венгерские и германские части. Фалькенхайн и Гинденбург (в принципе, их можно было не упоминать, но мне нравится как звучат эти фамилии - хайн! бург!) выбрали порывистого и веселого Макензена, придав ему традиционную холодную и умную голову в начальники штаба (фон Секта). А потом началась легенда.
Таранный удар, фаланга Макензена... Горлицкий прорыв, изменивший весь баланс сил на Востоке. После него для российских войск уже никогда не светило солнце побед. Да к черту этот символизм - пика, в которой наконечник был немецким, а древо австрийским, пробила русский фронт весной 1915 г. и выпотрошила все внутренности. Войска Макензена прорвали позиции, что и привело к великому отступлению, с потерею сотен тысяч солдат и км. Царь Николай принял верховное командование, в Петрограде громили магазины с иностранными буквами, солдаты выселяли евреев как симпатизантов немцев, а войска фельдмаршала (получившего это звание после Лемберга, 22 июня 1915) шли вперед. Той осенью его перебросили в Сербию и теперь убегать предстояло уже братушкам. Через несколько месяцев и Белград, и вся Сербия были оккупированы австро-германо-болгарскими войсками. Фельдмаршал завоевал не только Сербию, но и уважение сербов, которые признавали его рыцарственное отношение к противнику. Впрочем, кому важно мнение народа-братушки, народа-принципа, народа-хуйну-саблей-по-пальцам?
Но самое знаменитое свое дело Макензен совершил в Румынии, в 1916 г. Как известно, эта страна долго колебалась, пытаясь понять кто побеждает. Наконец, после Вердена, Соммы и Брусиловского прорыва, Бухарест решил, что дело Антанты ему ближе и объявил войну Австро-Венгрии, нацеливаясь главным образом на последнюю. Эта подлость пришлась в крайне неудобное время - летом 1916 г. Центральным державам просто неоткуда было взять войск, повсюду гремели тяжелейшие сражения.
К счастью для них, дело пришлось иметь с самой позорной армией в мире - румынской. Это сборище педерастов в мушках и погонах, хлыстами погоняющих крестьянскую массу в шинелях, было остановлено уже в первом бою с австрийской полицией. Время опять процитировать известного российского парламентария: онанисты, педерасты, блядь! Тем не менее, очевидно, что если бы им никто не мешал, то румыны вполне могли бы дойти до Будапешта - все-таки 650 т. солдат чего-то да стоят, даже если это оседлые цыгане.
Но центрально-европейский блок сумел выиграть время и наскрести по сусекам последние резервы. Главный удар, контрудар, и возглавил наш герой. В августе румыны начали наступление и устали, а уже в сентябре войска Макензена начали их банально бить. Несмотря на российские подкрепления, в числе 50 т. папах, фельдмаршал фон Макензен въехал на белой лошади во дворец короля Румынии аккурат в свой день рождения. Поганых румын оттеснили в Молдавию, где они и сдались в 1918 г. Страна была оккупирована и эксплуатировалась для нужд оголодавших австро-германских союзников. Макензен встретил конец войны на посту командующего оккупационными войсками, а после перемирия 1918 г., капитуляции и эвакуации, вернулся домой в статусе я легенда и новый фельдмаршал Вперед (как мы уже говорили, он был похож на Блюхера, да и почему бы нет, когда оба гусары, немцы и Стрельцы?)
Фуражка как у Блюхера, позади эскорт...
Макензен имел дело в основном со славянами. Например с болгарами, как на этой фотографии.
В австрийской форме. Очень красиво.
А с пикой - все равно не то.
Румыны склоняют выю и сами себя карикатурят.
Это фон Макензен.
А это фон Блюхер.
Куда без кинохроники? Вот фельдмаршал награждает героев румынской кампании, прямо в Бухаресте. Обратите внимание как он прост: увидал, что никто не помогает распутать ленту только что врученной награды бравому солдату и самолично берется за дело, не забывая ободрить засмущавшегося. Если слеза умиления не появилась на вашей щеке, то вы бесчувственная скотина или румын.
После он зажил обычной жизнью военного героя: писал мемуары, эффектно появлялся в своей черной шапке, симпатизировал монархистам и вздыхал о славных временах кайзеррайха, когда не было горлопанов, демократов, распущенности и республики. При нацистах, как и при веймарском режиме, продолжал оставаться живой и аполитичной иконой, демонстративным звеном связывающим оба рейха. Приветствовал слом Версальской системы, не приветствовал национал-социалистов, уважал фюрера.
В 1945 г., уже после войны, потребовал от союзного командования приструнить освобожденных иностранных рабочих, воровавших у него живность со двора. Умер в том же году немногим не дожив до девяностошестилетия. Хорошая жизнь, крепкий как дуб. Память и уважение старому фельдмаршалу - надеюсь на том свете он подружится с Цитеном и Блюхером.