watermelon83 (![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
watermelon83) wrote2015-05-28 08:06 pm
watermelon83) wrote2015-05-28 08:06 pm
Великий курфюрст
- гетмана Хмельницкого, создателя первого украинского государства иногда сравнивают с Кромвелем, а должны бы - с великим курфюрстом Фридрихом-Вильгельмом I. Ну что общего у Оливера и Богдана? Разве то, что оба начали достаточно поздно по любым меркам и основу своего влияния строили на создании воинской силы. Государство Кромвеля просуществовало мало, закончившись его кончиной и кроме недолгого правления его сына, других лордов-протекторов в истории Английской республики уже не было. Гетманат существовал намного дольше, хотя подобное сравнение немного некорректно: Кромвелю удалось победить малой кровью и Англия не пережила и сотой доли того, что началось еще при жизни Хмеля. А форма правления, в самом деле, такой пустяк. Но все же это натянутая аналогия.
Лицо простое, но это обман
А вот другой современник англичанина, имел много больше общего с проблемами нашего Хмеля: как и гетман, он существовал в условиях враждебного окружения и решал задачу борьбы с властью Речи Посполитой, активно маневрируя во внешней политике. Разница была лишь в том, что он принял государство разоренное и истощенное, а оставил его мощным и процветающим, тогда как ...
Когда двадцатилетний молодой человек стал в 1640 курфюрстом Бранденбурга и герцогом Пруссии (т.е. вассалом Польши) Фридрихом Вильгельмом I, его проблемам можно было ужаснуться. Еще шла чудовищная Тридцатилетняя война, причем в ее самой разорительной фазе. У курфюршества не было ничего вообще, кроме неаккуратно поступающих донесений о том, что в одном месте не осталось и деревни, в другом люди съели всю живность, а в третьем вообще никого и ничего не нет. Бранденбургу досталось сильно и многие его территории походили более на пустыню, чем на часть некогда цветущей империи.
И что же? Говоря кратко - железные реформы, умелая дипломатия и действительные победы. Сделав привлечение людей стрежнем своей внутренней политики, курфюрст созывал всех, скрепляя их суровой рукой закона, одинаково действующего на всех его подданных. Во внешней политике он ведет себя как акробат - то вместе со шведами громит поляков, то бьет шведов, потом обращается на французов и заключает с ними мир. Каждое его действие служило только одному - безопасности собственного государства (и, черт побери, населения!). Наконец армия, победы которой достигались малой кровью, но были прочны в смысле результата. Все это намного проще написать чем сделать, но важен факт - обратный, по сравнению с нашей динамикой, процесс. У нас не щадилось население (которым легко могли расплатиться хотя бы за татарскую конницу), уменьшившееся во времена Хмельницкого, стирались границы, а дипломатия де-факто зашла в тупик, у них брандебуржцы разбили поляков и заняли Варшаву, решив прусский вопрос в ходе одной кампании.
Говорить об этом я буду позже и подробно, но насколько обидна эта прямая аналогия, где цветущая страна превращается в пустыню, а пустыня - в мощную державу. Грустно, господа.
Лицо простое, но это обман
А вот другой современник англичанина, имел много больше общего с проблемами нашего Хмеля: как и гетман, он существовал в условиях враждебного окружения и решал задачу борьбы с властью Речи Посполитой, активно маневрируя во внешней политике. Разница была лишь в том, что он принял государство разоренное и истощенное, а оставил его мощным и процветающим, тогда как ...
Когда двадцатилетний молодой человек стал в 1640 курфюрстом Бранденбурга и герцогом Пруссии (т.е. вассалом Польши) Фридрихом Вильгельмом I, его проблемам можно было ужаснуться. Еще шла чудовищная Тридцатилетняя война, причем в ее самой разорительной фазе. У курфюршества не было ничего вообще, кроме неаккуратно поступающих донесений о том, что в одном месте не осталось и деревни, в другом люди съели всю живность, а в третьем вообще никого и ничего не нет. Бранденбургу досталось сильно и многие его территории походили более на пустыню, чем на часть некогда цветущей империи.
И что же? Говоря кратко - железные реформы, умелая дипломатия и действительные победы. Сделав привлечение людей стрежнем своей внутренней политики, курфюрст созывал всех, скрепляя их суровой рукой закона, одинаково действующего на всех его подданных. Во внешней политике он ведет себя как акробат - то вместе со шведами громит поляков, то бьет шведов, потом обращается на французов и заключает с ними мир. Каждое его действие служило только одному - безопасности собственного государства (и, черт побери, населения!). Наконец армия, победы которой достигались малой кровью, но были прочны в смысле результата. Все это намного проще написать чем сделать, но важен факт - обратный, по сравнению с нашей динамикой, процесс. У нас не щадилось население (которым легко могли расплатиться хотя бы за татарскую конницу), уменьшившееся во времена Хмельницкого, стирались границы, а дипломатия де-факто зашла в тупик, у них брандебуржцы разбили поляков и заняли Варшаву, решив прусский вопрос в ходе одной кампании.
Говорить об этом я буду позже и подробно, но насколько обидна эта прямая аналогия, где цветущая страна превращается в пустыню, а пустыня - в мощную державу. Грустно, господа.