watermelon83

- карта и немного Великой турецкой войны.


Славный 1686 год. И да - это карта.



Что же, истории в блоге у нас в этом году было немного - давайте хоть под конец 2024 немного исправим это. Согласны? Все свежие, отдохнувшие - самое время прочитать про бурбонское коварство и польскую доблесть.

Итак, наша история начинается с того, что...

После ратификации Бахчисарайского мира, Мустафа-паша наконец-то мог обратить свои усилия на возобновление войны с Габсбургами. Великий визирь действовал с такой поспешностью, что не стал даже дожидаться окончания срока заключенного в 1664 году двадцатилетнего перемирия - практика, не слишком характерная для Высокой Порты, обычно весьма щепетильной в таких вопросах. Что же побуждало османское правительство так поспешно браться за оружие? Потенциальные возможности, недооценка противника и опасения за собственное положение.

Неудачи габсбургской политики в Венгрии, позволившие куруцам взять под контроль значительную ее часть, убедили турок в военном бессилии императора. К середине 1682 года армия Текели, в составе которой находилось немалое число французских офицеров и солдат, представлялась в Константинополе значительной военной силой, не слишком уступающей армии Леопольда I. Что будет, если вместе с венграми против австрийцев выступит османская армия?

Венгерский магнат тратил и французские, и собственные средства на подкуп великого визиря, убеждая того, что создание османского королевства Венгрия – задача легко осуществимая. Ему вторил и посол Людовика XIV, обещавший туркам поддержку Версаля - на этот раз французы не только не отправят на помощь Габсбургам своих солдат, но помешают Вене заручиться поддержкой германских правителей.

Французы и венгры ломились в открытую дверь - Кара Мустафу не требовалось уговаривать. Великий визирь и так не испытывал особых сомнений: раз уж Текели так просится на роль Дорошенко, то почему бы и не использовать столь заманчивую возможность? Без особого труда удалось убедить и султана Мехмеда IV, тем более, что османская военная элита рассчитывала на богатую добычу в Империи, громко требуя поскорее начать поход против "неверных". Прозрачные намеки на недовольство янычар, хотя и очень верных династии, но легко расстававшихся с отдельными ее представителями, перемежались с ложными донесениями о пограничных конфликтах с австрийцами - и султан согласился с грандиозными планами своего визиря.

( Read more... )

- вторник, карта и немцы. Всё кликабельно.


На прошлый вторник диспозиция не позволяла развернуть карты, но зато сегодня у нас целая тематическая подборка. А тема наша - германская государственность. Выводить ее можно хоть от нашествия кимвров и тевтонов, хоть от несостоявшегося союза Арминия и Маробода, но лучше делать это от франков. Я вижу тень сомнения на ваших прекрасных лицах, но не стоит беспокоиться, друзья - это будет легкий текст, практически воздушный. Эфирный, так сказать, зефирный и сладкий. Мы сделаем из исторических фактов конфетку и подадим ее вам на серебряном блюдце.

Итак, приступим.

Германская государственность вышла из леса вместе с франками. Это были суровые белокурые бестии с топорами-францисками в руках и жаждой приключений в сердцах. Ум у них был самый государственный - в отличие от разных вестготов и вандалов, франки сразу поняли, что жить лучше всего где-то между Лютецией и Боннезией, то бишь Парижем и Бонном. Поэтому ни в какую Африку или Иберию они не пошли, а расселились по Галлии, подчинив себе романо-галлов. С тех пор французская аристократия преимущественно состоит из блондинов, а сердце Франции находится между столицей и бельгийской границей.
Завоевав Галлию, франки политически развились до Карла Великого, который основал Каролингскую империю.
Это был настолько великий человек, что его можно измерять в бисмарках.
Из своего дворца в Ахене каролингский император наделял Европу благами: рыцарской конницей, общественным благом, христианством и выходными днями по воскресеньем.
Теперь обратите внимание на карту и отметьте этапы становления Франкского государства.



( Read more... )

- а также вторник и карта. "Славная революция" в блоге просвещенного абсолютизма.


Голландский мир 1689 г. Кликабельно (и всегда так, кстати).




В начале 1685 года скончался английский король Карл II. Много лет этот монарх-гедонист не без успеха защищал интересы Англии в Европе, но последнее десятилетие его правления было посвящено упорной борьбе с парламентской оппозицией. Яблоком раздора стал вопрос престолонаследия: любвеобильному Стюарту не везло в браке - династический союз с португальскими Браганца оказался бездетным и наследником английского, шотландского и ирландского королевств все годы правления Карла II оставался его младший брат Яков, герцог Йоркский. Это стало настоящим проклятием для островной монархии, поскольку английские и шотландские протестанты, небезосновательно подозревавшие в симпатиях к католицизму самого Карла, меньше всего хотели видеть своим правителем Якова Стюарта, не скрывавшего принадлежности к "римской церкви".

Конфликт неизбежно принимал окрас религиозного противостояния, но в действительности носил институциональный характер: в глазах протестантов, католичество тесно переплеталось с абсолютизмом, всевластием королевских фаворитов и зависимостью от "папистского Рима", уже немыслимой для Англии. Восстановление монархии в 1660 году было обусловлено принятием Карлом II Бредской декларации, в решающей степени ограничивающей власть монархии и теперь парламенты в Лондоне и Эдинбурге всерьез опасались того, что переход короны к Якову приведет к появлению стюартовского Версаля на Британских островах.

Немалую роль в растущей недоверчивости парламентской оппозиции сыграл и сам характер наследника. В отличие от его старшего брата, Якову не хватало той "легкости", что позволяла Карлу II брать деньги и у французов, и у голландцев, и у собственного парламента, сохраняя при этом и определенную свободу действий, и личную популярность среди своих протестантских и католических подданных. Куда более принципиальный и религиозный Яков чаще демонстрировал упрямство, уже стоившее его отцу короны и головы. Карл всегда оставался католиком в душе, но не желая вызвать недовольство англичан рискнул обратиться к "истинной церкви" только на пороге смерти - Яков же подчеркнуто ходил к мессе. В результате за ним закрепилась репутация человека, желавшего отдать Англию под "духовное ярмо Рима" и, опираясь на ирландских наемников или французских солдат, править своими королевствами как абсолютный монарх.

( Read more... )

- король, вторник.


Французский мир в 1677 году.



Что же, государи мои, вот и вторник наступил. На кого?.. I have a dream - собрать как-нибудь самых близких друзей на корабле и часами шутить с ними подобным образом, наблюдая за тем, как в их глазах угасают радость, чувство жизни, надежды, психическое здоровье. Но это в послевоенных планах, а сейчас обратимся к истории. К истории Голландской войны, так удачно совпавшей с этой картой. И действительно, странно было бы писать о сепульках и сепулькарии безо всякого сепуления. Тем более, что вдумчивые, а и просто усидчивые читатели наверняка найдут некоторые приятные (и не очень) параллели с сегодняшними днями, когда в псину народу-бляди то и дело прилетает что-то новое. А уж тема обидчивости в политике раскрыта в полной мере.

Итак, прошу, -



В мае 1668 года Аахенский договор завершил Деволюционную войну. Голландская дипломатия постаралась добиться разрешения двух трудно совместимых между собой задач: обеспечения безопасности своих и удовлетворения территориальных аппетитов французского соседа. Людовик XIV удержал завоеванные во Фландрии провинции, составлявшие примерно одну седьмую часть Испанских Нидерландов и нигде не выходившие к голландским границам, но вынужден был вернуть испанцам Франш-Конте. Последнее не слишком беспокоило короля, поскольку французские полководцы небезосновательно утверждали что смогут завоевать его вновь в любой момент, равно как и все Испанские Нидерланды, однако сам факт того, что его притязаниям была поставлена преграда, глубоко оскорбил тщеславного "наследника Карла Великого".

Если де Витт считал, что нашел выход из потенциально опасной для Нидерландов ситуации, благополучно избежав худшего, то реакция Людовика XIV на голландское посредничество была совершенно иной. Король не скрываемо оскорбился "предательством Нидерландов", дав старт кампании во французской прессе, с той поры вновь и вновь поднимавшей тему "неблагодарности Гааги", якобы спасенной Парижем в Восьмидесятилетней войне. К самому де Витту Бурбон испытывал теперь не менее сильные чувства: "короля-солнце" особенно задела памятная медаль, выпущенная голландцами в честь Аахенского мира, на которой "великого пенсионария" аллегорически изобразили в виде остановившего солнце Иисуса.

Остановить солнце? Уже в ходе переговоров с испанцами "уступчивость" Людовика XIV была продиктована желанием как можно скорее приступить к подготовке к нападению на Нидерланды и де Витт, даже не подозревавший о том, какую ненависть он вызывал теперь у Бурбона, напрасно надеялся на возобновление союзнических отношений с Францией. В Версале возобладали мстительные чувства: Людовик XIV собирался завоевать Соединенные провинции и на этот раз уже никто не должен был помешать ему продиктовать условия мира.

( Read more... )

- Тридцатилетняя война, часть третья. Вторая лежит тут.


Английская карта 1651 года. Как и всегда - кликабельно.



Начавшиеся еще зимой 1641 года "консультации" между Габсбургами и франко-шведским альянсом сдвинулись с мертвой точки после того как император согласился с главным требованием союзников: в работе предстоящего конгресса могли принять участие все субъекты Империи. Курфюрсты и князья должны были представлять свои наследственные владения на тех же основаниях, что и бурбонский король - Францию. Это означало признание необратимости нового витка политической фрагментации Германии, конфедеративный характер которой закреплялся на дипломатическом уровне. В январе 1646 года послы воюющих государств съехались в вестфальские города Мюнстер и Оснабрюк, заранее объявленные нейтральными. Такого представительного собрания Европа не знала со времен Средневековья, когда императоры Священной Римской империи созывали властителей христианского мира для обсуждения предстоящего крестового похода или запутанных проблем католической церкви. Но времена изменились и "распутывать" теперь приходилось саму Империю.

Конгресс в Вестфалии собрал более сотни дипломатов из шестнадцати европейских государств и от всех сколько-нибудь значимых правителей Германии. Французы и испанцы разместились в католическом Мюнстере, а шведы и немцы обеих конфессий вели переговоры в Оснабрюке. Посредниками выступали папский нунций и венецианский посол, охарактеризовавший работу конгресса как новое "чудо света". В известном смысле так оно и было.
Немногие верили в то, что собравшиеся в Вестфалии дипломаты вообще сумеют добиться успеха - уж больно велик был объем задач, поставленных перед ними. К тому же, в Империи и Европе не прекращались военные операции, постепенно вырождающиеся в масштабные "фуражировки". Изменчивая удача угрожала разрушить позиции, занимаемые тем или иным представителем противоборствующих держав, но в целом оборонительный и малоудачный для Габсбургов характер боевых действий сохранялся вплоть до заключения мира. В 1647 году успехи французских войск заставили баварцев подписать в Ульме сепаратное соглашение, однако спустя несколько месяцев Максимилиан I вновь выступил на стороне императора. На завершающем этапе шведы безуспешно пытались захватить столицу Богемии, осадой которой и закончилась война в Империи.

( Read more... )

- Тридцатилетняя война, часть первая.


Ах этот славный 1626 год!



Что же, государи мои, не прошло и... скольки? почти двух лет, если мне не изменяет память? А она мне изменяет, дрянь такая, да еще с откровенным бесстыдством. В иные моменты я сам себе начинаю напоминать мэра из шестой части "Полицейской академии" - и все чаще и чаще. Впрочем, оставим этот элегический тон и перейдем к делу. Итак, давненько у нас не было "исторических циклов" в блоге - и это, как пел Вертинский, "очень жаль". Хочется порой вот так запросто, в халате и шлепанцах, образно выйти на крыльцо и покалякать с читателям о королях и курфюрстах.

Между тем, пребывая этой весной в поисках новой темы и раздумывая над сравнительными отличиями Бадена и Вестфалии, я как-то незаметно для себя застучал пальцами по клавиатуре и вот, пожалуйста - получилась трехактовая политическая драма, с прологом и финалом. Она в общем-то узка, но не в бедрах, а в смысле затронутых тем: в известной степени игнорируются культурные, религиозные, военно-тактические и аспекты тех событий. Они, говоря драматически, приносятся в жертву.

Чему? Политической глупости и жестокой исторической необходимости.

Для Европы Тридцатилетняя война - это глобальный конфликт, главным сюжетом которого стало крушение испанской "сверхдержавы". Для Германии - одна тех из трех катастроф, первой из которых стало падение династии Гогенштауфенов, вторая вам уже известна, а третья - это Мировая война и ее преемница. 1250, 1648 и 1945 гг. - политический, социальный и военный кризисы, оказавшие огромное влияние не только на германские государства, но и на всю Европу.

В этом отношении Тридцатилетняя война может бросить вызов даже Второй мировой, тем более, что установленная в Вестфалии система международных отношений оказалась куда долговечнее Версальского мира или Потсдамского соглашения.


( Read more... )

- титулованных и простых. Франция, вторая половина начала конца XVII века.


Ну что же, молодцы мои, по средам у нас обычно карикатуры (я вообще склонен к постоянству) и прочие рисунки, а потому - вот. Художник со смешной французской фамилией Бурдийя (с облегчением вас!) и его сословия, то бишь антропоморфная фауна в качестве характерных образов (есть мнение, что это все отсылка к средневековому "Роману о Лисе"). Есть даже трудовое крестьянство, представленное девицей Каркуш. Хотя лично у меня наибольшее внимание вызвала не она, но об этом ниже.

У меня сейчас нет возможности проверить это, но ставлю семейную пару калужских крепостных на то, что автор опубликовал свои работы где-нибудь в Нидерландах или в каком-нибудь вольном имперском городе, поскольку Людовик XIV шуток не понимал и не любил, а стиль правителя - стиль эпохи. И если вы скажете мне - а как же "Дон-Жуан", например, то я отвечу вам отсылкой на известный анекдот абсолютистской эпохи: "...и я тоже могу прийти в Версаль и сказать, что мне не нравится, как император правит Германией!"

Хе-хе-хе!
(Блогир залился скрипучим смехом.)

Итак, братцы, бодро поспешайте под кат, веселитесь там, пускайте шутихи и ветра, не отказывайте себе ни в чем.


Его Величество, король-со... Лев, конечно же. Царь зверей, глава звериной монархии.



( Read more... )

- и его "друг Руди". Переписка русского царя и римского цезаря, 1604 - 1605 гг.


За два года до демократического, панимаешь, выдвижения Бориса на трон. Кликабельно.



Сперва в который раз предлагаю всем адептам вероучения о том, что до 1721 г. никто Московское царство Россией не звал, ознакомиться с картой повнимательнее, после чего приглашаю к переписке двух государей - нездорового физически, но сильного духом Бориса I и крепкого телом, но слабого умом Рудольфа II.

Борис - человек сделавший себя сам, а делать ему приходилось во времена Ивана Грозного, который был редкой сволочью безотносительно всякой "государственной необходимости". Проще говоря, первый русский царь был садистом, то есть человеком получавшим удовольствие от страданий других, для чего на монаршем поприще открывалась масса возможностей. Опричнивший в те годы Борис жестокостями не увлекался, но очень хорошо усвоил жестокие правила выживания на Руси и всю жизнь болезненно стремился "контролировать ситуацию", то бишь наносить удар первым.

Информированность - залог выживания. Так бы мог сказать Годунов, но не сказал.

Зато он был одним из двух людей, лично присутствовавших при смерти "Ивана Васильевича" (сам-то "русский царь" за такое себя поименование залил бы кипятком по самые мочки ушей - не холоп же он из местных, в самом деле, а потомок "немца Рюрика") - и, по мнению некоторых, в частности английского посла, имел к ней самое непосредственное отношение. Так или иначе, но в правление слабоумного Федора Годунов уже был фактическим правителем государства, а когда счел себя укрепившимся, когда в Угличе помер "полунаследник" Дмитрий, то и сам царь очень удачно тут же сошел со сцены.

Нужен был государь, чтоб его именем давить соперников Бориса - был государь. А как не нужен стал - так и не надо.

Однако, судьба человеческая - не роман, сюжету которого автор волен придавать любую форму и направление. Достиг Борис высшей власти, изведя всех претендентов - а счастья не стало. Прямо как с Андроповым, еще одним "интеллигентом-гэбэшником" на всероссийском престоле - только избрали, только пересидел стариков из ЦК, ан время уходить и пришло. С Борисом вышла такая же штука - он был не первым, кому довелось на личном опыте узнать, что восхождение к власти и удержание ее, это не вполне одинаковые вещи.

К тому же новому царю не хватало уверенности в своем новом царском положении - отсюда и комедия с выдвижением, и сложносоставленные присяги, и прочая шекспировщина. И, конечно, голод на Руси, вызванный рядом объективных и необъективных факторов. А ведь Борис был неплох, совсем неплох - особенно на фоне своих предшественников. Он даже выиграл со шведами войну, но...

Когда на границах московского государства началась знаменитая лжедмитриевская замятня, царь-"западник" стал апеллировать к Европе, начав с письма в Краков, а чуть позже - в Прагу, где уже много лет затворником жил император Рудольф II. Полякам Борис написал туманно, не обвиняя прямо в пособничестве Лжедмитрию-Отрепьеву, а просто указывая на то, что "вор Гришка" - человек очень нехороший и верить ему не стоит.

С императором Годунов разговаривал совсем иным языком, а главное - достаточно доверительно. Это можно было бы даже назвать излияниями души - интересовавшийся Европой царь все же не представлял себе действительного положения вещей в мире, хотя и питал к "цесарю" уважение, тем более, что со времен Ивана Грозного Священная Римская империя выступала для Руси в качестве источника наиболее ценных кадров, изрядно потеснив в этом деле татар.

Рудольфу Борис писал не только о том, что самозванец "был в холопех у дворянина нашего, у Михаила Романова, и, будучи у нево, у чал воровати, и Михайло за его воровство велел его збити з двора, и тот страдник учал пуще прежнего воровать, и за то его воровство хотели его повесить, и он от тое смертные казни сбежал, постригся в дальних монастырех, а назвали его в чернецех Григорием", но и про польскую поддержку этой интриги. В этом царь обвинял не украинских магнатов, а непосредственно короля Сигизмунда - остается загадкой, считал ли Борис так на самом деле или хотел лишь "усугубить вину" Кракова.

Увы! Неловкие попытки Бориса указать на единые стратегические проблемы Габсбургов и Годуновых разбивались о жестокую реальность: во-первых, Рудольф II давно уже не пользовался в империи большим влиянием, поскольку о его психических проблемах, выражавшихся в депрессиях и бездеятельности, было достаточно хорошо известно еще с начала восьмидесятых годов, а во-вторых, московское царство никоим образом не могло считаться надежным союзником в войне с османами, о чем австрийцы были информированы куда лучше русских, с трудом представляющих себе внутреннее устройство Священной Римской империи.

Сам уровень тогдашней коммуникации между Москвой и Веной говорил о сложности предполагаемого союза - письмо Рудольфа царю, отправленное из Праги летом 1605 года, уже никак не могло рассеять сомнений Бориса, поскольку основатель новой царской династии умер еще весной.

Впрочем, вряд ли бы более оперативная работа дипломатической почты изменила бы многое - ответ императора был крайне вежлив по форме, но не слишком содержателен по сути. Питавший надежду вернуть себе прежнее положение в империи организацией войны с турками Рудольф совершенно не собирался затевать войну с поляками из-за какого-то династического конфликта (забавно то, что в своем письме Борис походя рассуждает о гипотетическом варианте того, что Лжедмитрий тот самый царевич - возможность, за сами разговоры о которой в его державе ждала самая суровая кара) в далекой Московии, а главное - не мог даже помешать вербовать в "германских землях" наемников, участие которых сыграло такую значительную роль в последующих событиях Смутного времени.

И все же, переписка двух правителей не стала напрасной - переведенная на немецкий, она сохранилась в истории и теперь может служить одним из тех порталов, что позволяют нам заглянуть в далекое прошлое... Итак, прошу под кат.


( Read more... )

- продолжаем разбираться с событиями XVII века, предыдущая часть лежит тут.


Пусть эта карта XVII века станет для вас счастливой.



Однако, прошло еще немало лет, прежде чем "Великая турецкая война" закончилась победным для императора и его союзников миром. Хотя после серии катастрофических неудач в Австрии и Венгрии турки уже не могли угрожать ключевым позициям христианских государств Европы, Османская империя была еще достаточно сильной и оказывала своим противникам отчаянное сопротивление. Чтобы заставить Константинополь запросить мира, созданной после сражения под Веной Священной Лиге, к которой кроме Австрии, германских государств и Речи Посполитой присоединились Москва и Венеция, пришлось провести не одну военную кампанию.

Диверсии венецианцев на Средиземном море и в Греции, масштабные и провальные попытки русских и украинских войск атаковать Крымское ханство, равно как и неудачные операции Яна Собесского на Правобережной Украине, не причиняли туркам большого вреда, но все же заставляли османское правительство распылять свои силы на второстепенных направлениях, в то время как решающие события разворачивались на Балканах.

В 1686 году баварские и бранденбургские солдаты первыми ворвались в Буду - столицу бывшего Венгерского королевства. Спустя два года пал и Белград, что привело к панике в Константинополе. Казалось, что османские владения в Европе уже не спасти, но на выручку туркам пришел французский король, развязавший очередную войну, в течении девяти лет отвлекавшую на себя значительную часть военных ресурсов императора.

( Read more... )

- настало, братцы, время поднатужиться и, распрощавшись с Мазарини, двигаться дальше. Предыдущая часть лежит тут, а эта унесет нас в первые годы правления "короля-солнце" и пр. Сегодня мы поговорим о личности "гранд монарха", его влиянии на международную политику и первых шагах на королевском поприще. Слово такое гадкое - поприще.


Московия - це Европа! Карта из самого Парижа, 1714 г.



[Данные удалены]