watermelon83

- обсуждение Италии в ставке фюрера.



Блогир и ИИ возрождают традицию сатирических карт.



20 мая 1943 года. Неделю назад в Тунисе капитулировала итало-германская группировка, что вскоре окрестили "средиземноморским Сталинградом". Гитлер оправдывает это поражение стратегическим успехом, а именно - выигрышем времени. Но временем - для чего? Фюрер нервно теребит очки и пытается оценить общее положение. Больше это сделать некому, поскольку германское военное руководство представляет из себя "централизованную децентрализацию" - Генеральный штаб оперирует на Восточном фронте, Верховное командование вермахта (ОКВ) занимается всем остальным. Авиация и флот тоже ведут свои войны, а над этим возвышается диктатор, лично распределяющий тяжелые танки Тигр по фронтам.

Теперь ему решиться на крупную операцию у Курска. Но надо ли? Победа под Харьковом и батальоны тигров обещают успех, равно как и всегда оптимистически настроенный Курт Цейтцлер, именно за это и назначенный начальником генштаба. Но Гудериан - против, но Манштейн - сомневается. А главное - что с Италией? Не выйдет ли так, что в разгар наступления она... выйдет (да! да!) из войны, оголив средиземноморские бастионы Фестунг Ойропы? Италия - это ведь всегда неопределенность и неудача! Дуче старается, но, как сказал однажды Гинденбург, даже и Муссолини не удастся сделать из итальянцев другой народ.

В общем, фюрер нервничает и сомневается, а потому с радостью хватается за излюбленный дилетантский приемчик и вызывает к себе "человека из народа" - зондерфюрера фон Нейрата, только что вернувшегося из Италии. Это не лощеный кадровый дипломат, не генерал с моноклем, а человек молодой, наблюдательный, полный веры в идеалы национал-социализма. Он даст нужную картину и поможет определиться с дальнейшими решениями. Особенно, если пригласить его - и почти не слушать, произнося вместо того сбивчивые монологи (фюрера всегда так делал - и неизменно оказывался прав!).

Помимо зондерфюрера, на совещание были вызваны ряд военных и дипломатов. Как всегда, явились неизменные "военные советники" фюрера - фельдмаршал Вильгельм Кейтель и генерал-лейтенант Альфред Йодль. Гитлер пригласил и тех, кому предстояло купировать возможное предательство Рима: фельдмаршала Эрвина Роммеля - "главного специалиста" по итальянцам и другим противникам, генерал-полковника Ганса Юргена фон Лора - ответственного за сербов, и представителя МИД, "дипломата от СС" Вальтера Гевела (Хевеля). Присутствовали также лощеный полковник Вальтер Варлимонт, заместитель Йодля в ОКВ, генерал-лейтенант Генрих Бройер (Балканы) и несколько адъютантов.

Обсуждение продолжалось почти два часа и хорошо иллюстрирует манеру принятия решений в ставке фюрера. На фоне чата трамповской военно-политической элиты это, безусловно, выглядит более чем прилично, но до американцев еще надо постараться отупеть, а Гитлеру история отмерила только двенадцать лет. Поэтому обсуждение ведется следующим образом: фюрер через пень-колоду подводит окружающих к мысли о том, что итальянцам доверять нельзя, а хотелось бы... но - нет, Кейтель оправдывает прозвище "Лакейтель", а простоватый Роммель высказывается с прямотой настоящего солдата. Йодль и Варлимонт, по обыкновению, намечают, как облечь озарения фюрера в конкретные приказы.

Итоги совещания можно охарактеризовать следующим образом: хотя выход Италии из войны крайне нежелателен, но готовиться к нему надо. Нечем пока, но надо. Но нечем. Но - надо. И готовиться надо не когда-нибудь там, потом, а уже сегодня, сейчас. Но пока еще нечем. Хотя очень надо. Но в идеале - лучше бы они сражались, как это подобает честным, верным союзникам. Но если нет - мы будем действовать. Неясно - как, непонятно - чем, но обязательно. И объясните это Кессельрингу, а то он такой доверчивый!

Прошу всех под кат.

( Read more... )

- и жизнь. Италия, пятидесятые годы двадцатого века.


Палермо не сразу вошел в состав Италии. Сперва он был основан финикийцами - народом торговым, предприимчивым, однако пороха не выдумавшим. Не выдумали его и греки, но зато они изобрели науку и другие слова. Владея ими, греки чрезвычайно распространились по всему свету, добравшись когда-то и до Сицилии. Там их и встретил Палермо, который тогда звался Сусом.

Не желая использовать красивое, но финикийское название, сыны Эллады нарекли город Коловратом Панормом и попытались завоевать всю Сицилию. Не тут-то было - остров так и не покорился никому, столетиями служа ареной борьбы греческого, финикийского и туземного элементов. Греки основали массу колоний, переименовывавшиеся в карфагенян финикийцы наплывали флотом и топтали слонами, а туземцы попеременно восставали против тех и этих.

Находящемуся посреди этих обстоятельств Палермо оставалось только процветать, что он и делал.

Наконец, во время одной из Пунических войн (точно не Третьей и наверняка не Второй) город был взят римлянами, впоследствии утвердившимися на всей Сицилии. После этого в Палермо долго ничего не происходило, хотя однажды среди горожан прошел слух, что на острове высадился страшный гладиатор Спартак и его полуголые педерасты-воины. К счастью, это было не так - просто американцы снимали свой знаменитый сериал начала нулевых.

Потом город пришел в запустение вместе со всей Римской империей. Не тучнели скоты, налетал гнус и потерявшие стыд матроны отдавались юношеству, впавшему от этого в изнеженность. Разумеется, что такой Панорм был обречен пасть под ударами германцев, что он и сделал. Но история, как известно, ничего не оставляет навсегда, зато щедра на камни с неба. Именно в таком виде на почтенных готов и свалились византийцы, приплывшие отвоевывать Запад.

Я нарочно не ставлю дат, поскольку у нас здесь только интеллигентные люди и россияне.

Затем случились арабы, избавиться от которых Сицилии помогли суровые норманнские варяги, известные своей... суровостью. Они отвоевали Палермо, отбили остров и освободили Южную Италию. "Освобождайте место!" - кричали северяне, рубя в капусту ученых греков и глуповатых арабов. Хитрые евреи своей государственности в то время не имели и потому вошли в состав Сицилийского королевства тихой сапой, без кровопролития.

Став сицилийским, сиречь норманнским, Палермо немедленно начал процветать обратно, потому как Гвискары были династией строгой и шуток над собой не признвали. "Процветай!" - страшным голосом сказали они и занялись завоеванием Киренаики, овладением Константинополем и соперничеством с Гогенштауфенами. Это их и сгубило - немецкая династия овладела островом, а Палермо стал столицей Фридриха II.

(Но не того, который с флейтой и Вольтером, а того, что с соколом и Скоттом.)

Теперь уже процветание было таким, что в Палермо приезжали со всего света, дивясь тамошнему исторически не обоснованному просвещенному абсолютизму XIII века. Быть может, что Сицилия стала бы столицей Европы, но тут случилась анжуйская интрига и оставшихся без империи Гогенштауфенов подсидели французы. Они, как и сегодня, были гадки, глупы и галлы, через что в Палермо случилось знаменитое восстание, давшее старт Сицилийской вечерне.

(Это когда всех французов на Сицилии поймали и вырезали, а кто сбежал - тот сбежал.)

Тогда пришли испанцы, а говоря предметно - арагонцы. Сицилийское королевство разделилось на две части: Палермо с островом осталось за Арагоном, тогда как Неаполь с лаццарони, распущенностью и ранней южной чувственностью управлялось остатками анжуйцев. Так продолжалось сравнительно не долго - лет двести-триста, по истечении которых арагонцы завоевали еще и Неаполь. Все это не принесло Палермо счастья - он давно уже хирел, теперь же стал делать это еще быстрее.

Между тем, наступил бурный XVIII век и Сицилию стало штормить. Ее то прибивало к французским Бурбонам, то отбрасывало к австрийским Габсбургам, то еще куда и потом обратно. В конце концов в Южной Италии утвердилась галльская династия, на которую сицилийцы смотрели с опаской. Неаполитанских королей в Палермо не любили, ревностно отстаивая свои права и вольности. Монархи отвечали острову презрением и появлялись на нем только в исключительных случаях, вроде бонапартового нашествия.

Так продолжалось до начала "возрождения" Италии, когда национальной буржуазии до зарезу потребовалось единое государство. Тогда Савойская династия отправила на юг гарибальдийскую тысячу, которая и взяла Палермо, включив его вместе с Сицилией в состав Итальянского королевства. Тут-то палермцам и открылась великая правда - хотя они и были едины духовно со своими пьемонтскими и так ближее далее согражданами, но, говоря социально-экономически, общий рынок принес им много разочарований.

В Палермо куксились на североитальянскую промышленность, которая за неимением колоний и качественных товаров, эксплуатировала Южную Италию. На севере же удивлялись ленивым южанам, с их бандитскими кланами, кровной местью и апельсинами, принадлежавшими мафии. Оценив сложившееся положение, палермцы стали переезжать куда подальше, например - в обе Америки. Несмотря на это, город все еще оставался одним из самых населенных в королевстве, в каковом статусе его и застал приход к власти Муссолини.

Дуче южан тоже не любил, хотя и скрывал. Пообещав сицилийцам, что на остров никогда больше не ступит нога врага, Муссолини стал бороться с мафией и, естественно, победил. Да и как могло быть иначе, если за ним стояла молодая энергия фашизма? Число американских гангстеров резко увеличилось, а Палермо превратился в крупный, но бесперспективный город. Прежнего портового значения он уж не имел, а нового еще не приобрел.

Потом Палермо начали бомбить англо-американцы, с примерной жестокостью атаковавших гражданское население итальянских городов на протяжении всей ВМВ. Завоевание Сицилии как обычно прошло без проблем и Палермо был "освобожден" в июле 1943 года (вот и первая дата!). Получив автономию, сицилийцы немедленно впали в мафиозную эйфорию, которая к середине пятидесятых годов XX века почти полностью поглотила Палермо.

В это время город активно рос - в первую очередь, благодаря сельским жителям, возжелавшим сытой урбанистической жизни. Мафия пользовалась этим, активно осваивая строительный бизнес, а поскольку никакого дуче тогда не было, то бороться с этим начали только двумя десятилетиями спустя, когда кланы уже основательно укрепились. В то же время, город стал активно привлекать туристов.

Что же, давайте пройдем под кат и посмотрим на древность, бедность и дальнейшие перспективы Палермо.





( Read more... )

Оставшись летом 1940 года «без» Франции, дуче несколько растерялся. С одной стороны, жаловаться вроде было грех - «извечный враг», родина «продажной журналистики, любви и сифилиса», ненавистный Муссолини источник буржуазной культуры и «идеалов 1789», был повержен.

С другой - а что от этого получила Италия? Моральное удовлетворение - и больше ничего. Но мир еще не был заключен и дуче не без удовлетворения воспринял известие о том, что Британская империя не пойдет на соглашение с Третьим рейхом.

Значит - армия, авиация и флот могут еще сказать свое веское слово, доказав, что жалкая Альпийская кампания была всего лишь неудачным эпизодом, стратегическим дебютом.

Муссолини старался как мог. Он буквально вынудил Гитлера принять итальянскую помощь в воздухе - и в Бельгию отправился итальянский авиакорпус в сотню машин. Фашистская пропаганда использовала это обстоятельство на полную: появился плакат с пылающим Лондоном и рукой, большим пальцем вниз - отсылка к гладиаторским боям.

(Корпус, правда, быстро понес огромные потери и фактически потерял боеспособность, но это были уже детали.)

На море помощь дуче ограничилась созданием в Бордо Атлантической подводной эскадры, показавшей себя лучше итальянских ВВС, но больших лавров не снискавшей.

Гитлер, разумеется, ожидал другого: уничтожения британского флота на Средиземном море и вторжения в Египет. Медлительность итальянцев его просто поражала - почему блокада Мальты обернулась фикцией, почему они еще не в Каире?

Муссолини задавал своему африканскому полководцу тот же вопрос.

Маршал Грациани, после трагической гибели Бальбо возглавивший итальянские войска в Ливии, пытался объяснить дуче, что триста тысяч его солдат хороши числом, но крайне слабы моторизацией, артиллерией, авиацией и т.п. «мелочами».

В Риме от этого отмахивались, ставя вопрос ребром: или Грациани наступает, или уходит в отставку. В Ливию были отправлены несколько пехотных дивизий, но лучшие войска дуче оставил в Европе. После Франции Муссолини носился с идеей вторгнуться на Балканы, но в августе передумал, провел частичную демобилизацию и стал ожидать, когда Грациани сообщит ему о падении Египта.

В сентябре 1940 года итальянцы начал «наступление» - медленное продвижение, остановившееся из-за нехватки воды и других снабженческих проблем. За три упорных боев с песком, Грациани завоевал городок Сиди-Баррани и 80 км прибрежной линии, сделавших проблему итальянских коммуникаций еще серьезнее.

Это было менее чем пшиком, хотя фашистская пропаганда старалась как могла, выдавая стычки за «механизированные сражения» с британцами. Но для Муссолини этого было недостаточно. Немцы маршировали по Румынии, а Грациани наотрез отказался наступать дальше.

И дуче решил вернуться к Балканам, организовав блестящую, а главное - быструю победу над Грецией.

(с)

- и французский художник Achille Lucien Mauzan. Италия - Аргентина, двадцатые годы двадцатого века.



Ничто не предвещало беды, когда в ненастную осеннюю ночь 15 октября 1883 года - а это был страшный год, друзья мои, и страшный месяц заключения австро-румынского союза, направленного против миролюбивой политики России в болгарском вопросе, каковой... впрочем, продолжим - итак, в эту ночь родился Ахилл Люсьен Мозан. Француз? Итальянец? Об этом не знал никто, но поскольку родился он в Гапе, то бишь в Провансе, а если еще точнее, то на Французской Ривьере... короче, его записали уроженцем Франции.

И зря, потому что отучившись в лионской Высшей школе изящных искусств, Ахилл Льсьен помахал Третьей республике ладошкой и в 1905 году уехал в Италию, где пережил Ливийскую и Первую мировую войны, а также установление фашистского режима и бомбардировку Корфу. Помогала ему в этом любимая работа - художник Мозан жил в Милане и трудился над рекламными плакатами и иллюстрациями.

Вполне вероятно, что в 1922 году Ахилл Люсьен (Ахилле Лучано) мог проходить мимо здания "Il Popolo d’Italia" и самолично видеть, как на улицу с винтовкой в руках выбежал Бенито Муссолини, решивший вдруг что полиция пошла на штурм редакции - но может быть и нет. Ведь наш герой был страшно занят - рисовал свои более чем три тысячи афиш, плакатов и открыток. До марша ли тут на Рим?

Искусствоведы в штатском утверждают, что отмеченный юмором, яркими красками и стилем ар-деко плакат Мозана прекрасно расходился среди таких крупных заказчиков, как "Fiat" или "Cinzano". Лично же я считаю, что этот пост следовало выложить на Хэллоуин, потому что рисунки Ахилла Люсьена пугают посильнее чем кайзерсадюшки Альберто Мартини, но это, в конце концов, вопрос принятия и крепости нервов.

Представленные ниже работы относятся к периоду между 1922 и 1929 годами, когда наш герой преимущественно жил в Италии. В 1927 году он переехал в Аргентину и открыл собственную студию, а в 1932 художник вернулся из Буэнос-Айреса, похоронил жену и поехал в Париж. Где не снискал ни популярности, ни уважения, а только неизвестность и пенсию от Третьей-Четвертой республик.

Денег на рекламу... своей рекламы у него не было, студия прогорела и последние годы жизни Ахилл Люсьен занимался тем, с чего начал - картинами художественного значения. Рисовал яблоки, преподавал и умер в 1952 году. Однако Италия не забыла своего блудного сына, потому что итальянцы - это нам не галлы безродные, а народ с историей. Четыреста плакатов художника представлены сегодня в одном из музеев города Тревизо, который - музей, не город - посвящен авангардизму, импрессионизму и всему такому.

Что же, прошу всех под кат.





( Read more... )

- и фашистский 1936 год.


Пока мы наблюдаем повторение эфиопской истории ("невиданный колониальный поход", "Абиссиния наша", "санкционный мир выбросил белый флаг" и девятое мая с итальянскими слезами на глазах), у нас в блоге Венеция. История ее ужасно поучительна, как, впрочем, и любая другая. Даже истории ни в чем не примечательных людей могут послужить предостережением от ничем не примечательности и лучших способов избежать ее, не так ли?

Безусловно так.

Что же нам до Венеции? Мы видим и "врожденные качества", приведшие к успеху - и приобретенные, без которых последний был бы невозможен. К врожденным можно отнести исключительно удачное географическое положение - и непосредственно города, скрывавшегося от врагов среди лагун, и в общем отношении - на пересечении торговых путей Востока и Запада.

Но было бы достаточно только этого?

Нет, не было. Слишком просто (и приятно) объяснять чужие достижения исключительным везением или разного рода "непреодолимыми факторами". Разумеется, помести мы Венецию посреди Сахары - и Республика Святого Марка наверняка бы не преуспела, но. Но разве она была единственным государством, кого вдруг оказался на пересечении торговых путей?

Нет, и обломками их усеяна история.

Что действительно делало Венецию уникальной, так это ее стабильная политическая система и знаменитый арсенал, позволивший этой самой системе реализовывать себя в Средиземноморье. То есть, сочетание правильной внешне и внутренней политик, сделавших Венецию столь эффективной. Ну и толика везения, ну куда без нее? (Священная Римская империя выступила гарантом итальянской разобщенности, а умирающая Византия открыла свои порты).

Все это, разумеется, не могло продолжаться вечно, но длилось достаточно долго для того, чтобы никто не мог написать про капризы истории. Сицилийское королевство, потенциально намного более сильное, чем венецианское государство, добилось столетней "золотой эпохи" (между Вильгельмом и Фридрихом вторыми), а Республика Святого Марка даже по самым скромным оценкам наслаждалась собственной эрой процветания не менее двухсот пятидесяти лет.

И если бы не генуэзец Колумб!.. если бы не венгр Урбан!..

Изменилась среда, будто речная рыба попала в океан - и Венеция стала царственно увядать. Торговлю и корабли сменили банковские операции и чеки, а республика успела еще не без известного блеска выступить в Итальянских войнах XV века, но все это было уже второсортным и региональным. Обстоятельства, прежде приносившие ей успех, либо исчерпали себя, либо потеряли уникальность.

Теперь у каждого приличного короля в Европе имелись и своя бюрократия, и своя дипломатия.

География тоже перестала действовать, а масштабы республики были совсем уж не китайские. И когда генерал Бонапарт устроил дешевое представление, организовав в Венеции "народную республику", то защищать город уже было нечем. В прежние времена корсиканского грабителя ожидали бы кинжал и коалиция, но теперь он мог кривляться безнаказанно (и еще долго делал это, пока не расшиб свою голову о чугунный лоб островного недоумка-коменданта).

Последний раз Венеция поучаствовала в большой политике в XIX веке, но уже в качестве выжившего из ума родственника, которого приводят к нотариусу подписать дарственную. Бисмарк (когда-нибудь он должен был появиться в тексте, посвященном Италии) готовил свою войну с Габсбургами и купил итальянское участие прусской поддержкой возвращения Венеции "домой".

Для узко венецианских интересов это было даже и не выгодно: город, чья уникальность и положение были прямо противоположны итальянской государственности, в Австрии еще мог бы сохранить свой особый статус, но в Италии он стал одним из региональных центров - и только. А австрийцы стали делать "свою Венецию" в Триесте, из-за которого итальянцы потом влезли в Мировую войну и откуда затем вышли чернорубашечники.

Таковы упругие итальянские факты, а я прошу всех под кат - посмотреть на фотографии былого величия из 1936 года. Дуче только что выиграл Эфиопскую войну и вот-вот ввяжется в события на Иберийском полуострове. Его надежды усадить Савойских в Мадриде, занять Балеарские острова и замкнуть Западное Средиземноморье на себя потерпят крах, окончательно бросив Муссолини в объятия фюрера. Но все это будет потом, а сейчас - прошу.






( Read more... )

- итальянские виды, август 2023 года.


Мой замысел был очень прост: выйти из дома, сесть в машину, завести ее и швейцарскими дорогами попасть в Италию. Составлять такие планы - одно удовольствие. Что же до всего остального, то я женился не за тем, чтобы самостоятельно укладывать носки в чемодан. Не хочу даже знать, как это происходит. Мое дело - носить их. Руководствуясь этим подходом, я утвердил предложенные женой остановки и, в общем, принял все ключевые решения.

Перевалив Швейцарию, мы должны были провести сутки в Милане, после чего дорога вела нас в Романью. Там меня ожидали малая родина основателя фашизма в Преддапио, фамильный склеп Муссолини, а также ангажированная вилла с бассейном и стратегическим выходом на Адриатику. Неподалеку от бассейна расположилась Равенна, куда тоже можно было съездить. Что же, - бодро сказал я, - бывают маршруты и похуже. Ваш блогер знал о чем говорил - в предвоенном 2013 году мне довелось отвозить двух одноклассниц из Луганска в Донецк и обратно.

Воспоминания об этих дырах волнуют меня до сих пор - надо же было умудриться довести шоссе до такого безобразного состояния!

Итак, мы сели и поехали.

Под катом вы найдете небольшое количество фотографий, а также комментариев к ним, суммирующих общие впечатления от того и этого. Я старался быть объективным, не тратить букв зазря и передавать самую суть. Случившиеся со времен этого вояжа восемь месяцев и десятки новых поездок изрядно облегчили мне эту задачу: трудно быть пристрастным, когда все впечатления уже выветрились. Означает ли это, что толерантным идеалом человечества является маразматик? Я не помню.

То, что я помню, вы найдете под катом.


Когда в детстве читал Родари, то представлял себе Италию именно такой.



( Read more... )

- вторник, карта, Абиссиния, 1935 г.



Карта кликабельна. Все карты в этом блоге таковы.



Продолжаем. Получив "свою войну", дуче во всеуслышание - как обычно с балкона римского дворца "Венеция", - заявил, что "Эфиопия и ее заморские покровители" хотели-де совершить в отношении Италии ряд несправедливостей, но теперь "наглому шантажу, грязным вымогательствам и подлым угрозам пришел конец". Терпение народа лопнуло, враг будет "мгновенно и безжалостно раздавлен".

Собственно говоря, почему бы и нет? В распоряжении негуса было несколько сотен тысяч бойцов феодального ополчения, да десять тысяч "гвардейцев", одетых в бельгийскую униформу. Противовоздушной обороны практически не существовало, как не было и артиллерии, авиации или танковых войск. Спасти Эфиопию могла только местность, да затягивание войны, в надежде на Лигу Наций и ее санкции.

( Read more... )

- художник, римлянин.


Ансельмо родился в Риме на излете XIX века. Впрочем, зачем такая загадочность - "на излете"? Наш герой появился на свет в 1897 году, в самой середине месяца июля (пятнадцатого числа). Отец - испанский художник, мать - итальянская домохозяйка, женщина. Вот. Что еще? Крестили его, кормили и отдали в римскую Академию изящных искусство. А куда надо было посылать - в казармы берсальеров?

Обучившись ремеслу художника, Ансельмо начал искать направление и нашел его. Да, такое бывает.

Благоразумно отказавшись рисовать политических деятелей и неоформленные массы людей за ними, он взялся за киноафишу и преуспел. Политики приходили и уходили, итальянские бомбардировщики над Эфиопией сменились англо-американскими воздушными убийцами над Италией, а Ансельмо преспокойно сидел в своей римской студии, рисуя роковых женщин, мужественных героев и вкусные оливки. Да, рекламой он тоже не брезговал.

Разумеется, у него был свой стиль - конечно же, неповторимый. Так написано в краткой биографии художника и разве могу я с этим поспорить?

Начав в начале (sic) Первой мировой, он благополучно пережил Вторую и закончил трудовую деятельность уже в шестидесятых годах, когда в Париже молодые гомосексуалисты-творцы во всю обсуждали бессмысленность любых форм и сюжетов в искусстве. Ансельмо отвечал на это просто, хотя и с итальянской живостью: "Лаццарони, - писал он, - паяцы, содомиты!"

Теперь давайте пройдем под кат и ознакомимся с некоторыми афишами мастера, созданными им с 1936 по 1953 годы. А если вам не понравился пост, то катитесь к черту - я набрал его в придорожном сортире.




( Read more... )

- и его команда. Итальянский революционер, визионер и бородач.


Едва родившись, маленький Джузеппе тут же стал Гарибальди. И знаете что? Он мог себе это позволить, особенно живя в Ницце, которая в те годы еще была с итальянской пропиской. Ницца была итальянской, Джузеппе был Гарибальди, а вот самой еще Италии не было, хотя про такое название все слышали. Веселые австрийцы называли его географическим тупиком, пустоголовые французы глупо хихикали во влажные ладошки, а важные англичане вместе с Гиббоном приезжали посмотреть на римские развалины и удивленно качали головами: "Бывает же!"

А на Гарибальди всем было наплевать. От этого он быстро вырос, возмужал и уплыл в Южную Америку, где, не особо разбираясь в деталях, лет десять воевал с деспотизмом - то с бразильянским, то с аргентинским, то вообще за Уругвай, который не знал куда девать себя от такого нежданно свалившегося счастья. Это ведь после смерти все любят героев, а при жизни от них спасу нет - люди как правило душные, ограниченные и очень мелочные. А Гарибальди, напомню, еще и был из Италии. Вообще, сыны и дочери Апеннин тогда активно переезжали куда могли и среди этих "куда" южная часть Южной Америки занимала немалое место. Отчасти поэтому Гарибальди пришелся латиноамериканцам как влитой, тем более что воевал он как и положено настоящему итальянцу: бестолково, крикливо, смешно.

Он уже тогда был кипучим болваном, совершенно искренним во всем за что брался.

Наконец, в Европе началась революция 1848 года и вся Италия бросилась отвоевывать у австрийцев Ломбардию и Венето, с их Миланом и Венецией. Впереди несся пылкий дурак савойский король Карл Альберт, за ним неуклюже семенил римский папа Пий, а позади вождей бежали берсальеры и добровольцы со всей Италии. Мне срочно нужно в эту кучу, - подумал Гарибальди и со своими краснорубашечниками устремился на фельдмаршала Радецкого - габсбургского полководца и прекрасный марш.

Конечно, австрийцы по обыкновению победили итальянцев в рот и в анус, благо в Вене манифестировали либеральные студенты и фельдмаршал действовал без подкреплений и указаний свыше. Смекнув, что на войне с императором лавров не сыскать, Гарибальди развернул сандалии и устремился в Рим, где недовольные поражениями от германцев и общим убожеством папского государства жители в очередной раз прогнали понтифика. Как и многие до него, оказавшись в Вечном городе Гарибальди начал апеллировать к теням Гая Муция Сцеволы и Гая Юлия Цезаря, что для всех неизменно заканчивалось одним и тем же результатом.

И на этот раз ничего не изменилось - спиритизм никогда не работал особенно надежно.

Французов и неаполитанцев еще удалось потрепать, но с севера навалились ненавистные австрияки и Гарибальди пришлось срочно уехать в североамериканские штаты. Вернувшись, он занялся сельским хозяйством и уже стоя по колени в навозе узнал о том, что на помощь савойскому дому спешит Наполеон III. Началась война 1859 года, в которой наш герой опять шел в первых рядах - свистели пули, падали и кричали люди, а он вел свою бригаду вперед, еще-еще, вот упал с простреленным сердцем горнист, вот засверкали чьи-то пятки, что же не слышно трубы?.. Труби, трубач! Началась ретирада с бегством, но поскольку с запада уже валили гурьбой французы, то войну савойская династия на этот раз выиграла.

(Пришлось только отдать Франции "малую родину" Гарибальди - Ниццу.)

Сначала в Италии никто не мог поверить в одержанную победу, ведь со времен Алариха этот сапожок натягивал себе на левую ногу любой желающий. Но телеграфные агентства были быстры и вездесущи - весть быстро разнеслась по полуострову. С газетой в руках и поддержкой британского флота на море Гарибальди освободил южан от неаполитанского двора и протекционистских тарифов на английские товары. Флегматичные южные итальянцы, которых после нашествия викингов было уже ничем не пронять, подбрасывали в воздух апельсины и приветствовали гарибальдийских добровольцев. Теперь оставался только Рим, но там были зуавы и политический интерес Парижа.

Тогда Гарибальди вернулся обратно в сельское хозяйство и много переписывался с Герценом насчет польского восстания. Эти русские, - писал в Лондон неукротимый революционер, - самая конченая нация в Европе, а может быть и во всем мире. Педерасты, не люди, твари ебаные! Чтоб они все сложились и сгорели, говно собачье! - вот, пожалуй, наиболее мягкие из его тогдашних выражений. Живут как свиньи и подохнут в собственной блевотине, - предсказал великий итальянец. Покончив с визионерством, Гарибальди неудачно набежал на Рим и принял посильное участие в Семинедельной войне, которую итальянская армия и особенно флот блистательно проиграли, а Италия - выиграла.

После этого Гарибальди еще раз, на этот раз уже последний, попытался взять Рим, но получил французскую пулю и итальянский арест. Долго ничего не происходило, а затем случились Седан, падение Второй империи и нашествие германцев к Парижу. Засидевшийся в отставниках Гарибальди отправился на войну, добром расплачиваясь за полученную в 1866 году Венецию. Возглавив одну из республиканских армий, которые тогда пеклись как пирожки, он защищал Дижон и волею географических обстоятельств оказался последним не разбитым французским генералом.

За это его невзлюбили во Франции и много попрекали итальянским происхождением. В свою очередь, Гарибальди вспомнил как в 1859 году кое-кто взял себе Ниццу, а до того Корсику, и теперь еще тянет руки на Тунис. Что вы за твари такие, лягушатники - обращался он к своим французским друзьям, - Бисмарк нам Венето подарил и ничего взамен не взял, а вы?.. В фокусе его внимания оставались еще и австрийцы, удерживающие Триест и другие итальянские земли. Наши цели определены, а методы ясны, - написал в 1882 году первый краснорубашечник и умер.

А теперь прошу к советскому диафильму 1984 года. В конце вас ожидает тематическая викторина с призами.





( Read more... )

- на малой родине Муссолини. Италия, 2023 г.



Почему бы тебе не съездить в Италию? - однажды спросила меня жена. Я задумался - а и в самом деле, почему? Сидевший неподалеку кот возмущенно фыркнул и ушел по своим утренним делам. Многое поняв за последние десять лет, он терпеть не мог ни путешествий, ни путешественников. Занятие действительно преглупейшее - сперва все долго возятся с чемоданами, а потом неделю прячутся за входной дверью. Кот не находил это увлекательным и участвовать в обсуждении не пожелал. Мне же бежать было некуда - на столе расположился завтрак, - так что спустя какое-то время оказалось, что поездка в Италию вопрос назревший и в общем-то уже решенный.

Ну а раз так, то и говорить не о чем, поскольку я два раза не повторяю, не повторяю.

Так мы и оказались в Италии. Но о самой поездке, впечатлениях и приключениях ваш популярный блогир надеется рассказать отдельным постом, а сегодня мы с вами отправимся в Романью, которую некоторые называют Эмилией, а некоторые - Эмилией-Романьей. Вероятно, что есть и такие, которые говорят о Романье-Эмилии, но это уже совершенная глупость, которую я никоим образом не поддерживаю. В любом случае, нас с вами интересует не нынешнее административное деление Италии, а именно что Романья - край кровной мести, суровых кондотьеров, беспокойной вольницы местных кланов, не желавших подчиняться своему римскому сюзерену (и Папе).

Именно тут и начал путь наш герой. Вы, конечно, уже знаете о том что -

Бенито Муссолини родился 29 июля 1883 года в небольшом местечке Варано ди Коста, которое вместе с еще несколькими деревнями входило в коммуну Предаппио. Горы, многочисленные виноградники, покосившиеся невысокие дома и развалины старого замка — вот пейзаж, представший перед глазами новорожденного. До ближайшего городка Форли было больше 15 километров.

Будущий дуче вырос настоящим романьольцем - суровость и замкнутость разряжали вспышки бешеной энергии, когда летали ножи и выкрикивались опасные слова. У романьольцев и сегодня иссеченные под солнцем лица крестьянские лица, скупые движения, но это, конечно, только видимость. Если современная Эмилия-Романья - это североитальянская провинция республики, то старая Романья - это часть Центральной Италии с южным характером. Понимаете? Не удирающие от врага берсальеры, а беспощадные мафиози с томми-ганами в руках. Не надо шутить с Романьей, здесь другие ребята - такие как дуче.

Что же, давайте посмотрим на Предаппио, на замок дуче и на фамильный склеп семейства Муссолини. Под катом вы найдете несколько фотографий, традиционно сопровождаемых комментариями.



Центральная улица Предаппио - как и многие диктаторы, дуче фашизма постарался изменить жизнь "малых земляков" к лучшему.



( Read more... )