"Александр Пархоменко"

[watermelon83]

- донбасстерн, появившийся на советских экранах в славном 1942 г. Да, мы вновь в кинозале Тыквы-Горбушкина. Не включайте свет.

1918 год. В вагон похожего на Людендорфа немца входят трое: бывший полковник российского генштаба Быков, его жена-анархистка Вера Николаевна и машинист-вредитель. Псевдо-Людендорф очень любезен - я, говорит, наводил о вас справки, беспокоился. Мы тут, продолжает он, наведем орднунг. Я имею приказ! мы установим на Украине (так и сказал, подлец, на) порядки африканских колоний. Ну, это и верно - в 1918 году у Германии их уже не было, а порядок все еще оставался.
В общем, никакого народа, только пространства и бороздящие их железные капуты.
Одно только мешает - вы, Быков, читаете советские газеты? Посмотрите что пишет этот большой большевик Сталин: каждый шаг нам дается с боем. Поэтому я вас и пригласил.


Карту читать умеете? Вот ту Краснов, а тут Махно. Махно вам мешает, спрашивает Быков. Что вы! он нам помогает. Но он же воюет против вас. Это оптический обман, пусть так и дальше думает! Вы вообще разбираетесь в анархизмусе? Я нет, а вот Вера Николаевна... Отлично! смотрите - Сталин едет в Царицын, а где Сталин там победа, так что доехать он не должен. Вы понимаете?  К нему навстречу движутся партизаны во главе с Ворошиловым, это такой непобедимый луганский слесарь. Его тоже надо остановить.


Вокзал, ворошиловский боец с удивительно жлобским лицом орет, что немцы палят и всем пизда. Отставить панику, говорит Ворошилов и входит в кадр. Это не немцы, а свои - нацисты серфингисты матросы-анархисты на бронепоезде. С такими завсегда порешать можно. Эй, Саша, Яковлевич, ты тут? Езжай к ним и снеси их, только полотно не повреди, а то я тебя знаю!


Матросы-анархисты на бронепоезде играют яблочко, танцуют и вообще выглядят хорошо.


А вот и легендарный большевик Пархоменко, видный советский дипломат. Вы, сразу переходит он к делу, все тут редкие пидорасы и рвань. Кокаинисты, блядь. Мы на фронте проливаем кровь чтобы побороть буржуазию, а вы по нам из пушек. Не совестно вам?
Ты нас на крик не бери, говорит главный матрос Василий Гайворон, мы уже пятый бронепоезд меняем, вольную жизнь ведем. Вяжи его ребята!


В поезде матросы решают - кончить комиссара или потребовать выкуп мануфактурой? Тот легко берет их на слабо и ему развязывают руки.


Он продолжает свой спич: онанисты, блядь!
Да кто ты такой, что хочешь всю анархию сконфузить?
Коммунист Пархоменко! Так и сказал, как в анекдоте.


Гайворон не поверил. Ты, говорит, Пархоменко? Ой, врешь. Да ты знаешь, что Пархоменко такую силу в кулаке имеет, что никто не устоит, даже и я.
И, естественно, сразу получает в рыло, после чего признает и пархоменкость коммуниста, и советскую власть.




А Пархоменко вырывает у другого матросика гранату и под страхом смерти начинает мобилизацию в Красную армию.




Все записываются, кроме фельдшера, который поповский сын и контра. Он не записывается, а наоборот, выписывает Гайворону пулю в спину. Его, по меткому выражению Пархменко, убирают. Интересно, куда? Наверное в плен взяли.




На вокзале Гайворон присматривает себе бабешку из санчасти отряда Пархоменко. Ну, это скука смертная, все уже понятно. Справа от бабы - ейный отец, казак Терентий, редкая гнида. Дочку ласково зовет учительшей, а будущего зятя - елементом.


Гайворон рассказывает, что Сталин в Царицыне или около него, я не запомнил. Но тот боец-жлоб слышит это и начинает радоваться, изъясняясь на каком-то чудовищном советском новоязе. Примерно так: т. Сталин в Царицыне? этот широкорадостный факт, который я несомненно приветствую, и другие бойцы тоже, мы просим вас решительно подтвердить! Ворошилов, вышедший к моменту съемок фильма в тираж, придурковато улыбаясь начинает держать речь: Сталин в Царицыне - это победа! Сталин в Царицыне, и мы горды сражаться под руководством великого командира социалистических битв товарища Сталина!


А в самом будущем-бывшем Сталинграде (кстати, кто был там, говорят, что удивительно мерзкий город, подтвердите), в каком-то кабачке сидит наша контра, и строит, как говорили в старину, ковы против советской власти.
Таперша в исполнении Раневской - классический кадр, входящий в любую передачу об актрисе. Вообще, с актерским составом фильму очень повезло, все играют замечательно, кроме Сталина и учительши.




Я, говорит машинист-убийца, человек разбирающийся и несомненно пущу паровоз товарища Сталина под откос, хоть он и есть вождь мирового пролетариата. Да, тянет Быков, Сталин в Царицыне это поб... тьфу ты черт, это проблемы. Уже арестовано много наших соратников-военспецов. Очень бдительный насчет внутреннего врага, этот нарком...


Входит Вера Николаевна и Тухачевский. Шутка, но похож. Она упрекает товарищей, простите, господ контрреволюционеров в том, что они слабо действуют. Вы наносите жалкие трусливые удары! а я хочу вредить, вредить как можно сильнее! о, как я мечтаю отравить детскую столовую! насыпать толченого стекла в пролетарские завтраки, песка в буксы или, на худой конец, подбросить болт в станок!
Погоди, говорит Быков, скоро увидишь - меня в Москву переводят, там уж развернусь.




Тут в погребок входят хари в кожанках и начинает шмон. На скрине типичный рабочий, усы колхозные, 80 копеек.


А товарищ Пархоменко переоделся в казака и пробирается в Царицын. Ему попадается красновский обоз. Дайте, закурить, станичники, просит большевик.  Куды снаряды везете? Да вот, там рабочие-луганцы награбили добра и тикают в Россию (как свежо это звучит!)!
Нужно больно им твое добро! Атаман твой продался кайзеру, а они тебя защищают, дурья башка! Но-но! ты мне агитацию брось!


И Пархоменко бросил, запросто атаковав обоз. Там, если верить фильму, было 70 казаков охраны, а будущий легендарный комдив был с 5 сопровождающими, но нет таких охуительных историй, которых бы не сочинили большевики.


Смотрите, вот какой гад, чего плетет (это Тухачевский, из царицынского паба, помните?). Он зачем-то рассказывает про машиниста-вредителя (т.е. как, зачем? Гайворон так и сказал - мол чем свою жизнь выкупить хочет, послушайте).
Врешь гад, кричит Пархоменко - он не верит, что классовые враги могут покуситься на такое. Клянусь честью, лепечет Тухачевский.
По кооооням!




Ах ты ж белая контра! Кто приказал?! Кто приказал, того уж в городе нет! Ух, я тебя!.. Но тут приходит Сталин, излучающий доброту и свет.


Вы - кто?
Я - Пархоменко, уполномоченный, вот письмо от Клима!


Чуть позже. Посмотрите на карту, товарищ Пархоменко. Что ми видим на этой карти? На этой карти ми видим как вокруг Царицына сплитается смиртельная питля. Паизжайти в Маскву и привизити нам снарядов, а то расстрэляю к чертовой матэри! Шучу, канэшно, в барже утоплю, как афицэров. Заодно навестите вашу жену, она там, я узнавал.


В Москве Пархоменко впервые встречается с Быковым. Дайте нашему фронту снарядов! Не дам.
Дайте!
Не дам.
ДАЙТЕ СНАРЯДОВ!
Хорошо, забирайте. Пархоменко достает пистоль и стреляет в Быкова. К счастью, это лишь демонстрация - пули испорчены вредителями (Быковыми).


Красивая Окуневская, которая действительно из бывших дворян, смотрит на Гайворона как на говно. Любопытно, что у нее расстреляют отца - и сама она сядет в 1948 г., но доживет до начала 21 века, а вот замечательный артист Алейников, играющий порученца Васю, умрет от алкоголизма, в первой год брежневской эпохи. Судьбы, мда.


Какой-то хуй, похожий на Кирова, рассылает ленинские приказы по Республике: всех... истреблять... расстреливать... не дрогнувшей рукой и т.д. А, Александр Яковлевич, как же, ждем-ждем! Владимир Ильич сейчас занят, а вы пока посидите в приемной, с белыми ходоками.


Откуда, отец?
С Украины я... Немцы детей покалечили, жену убили, хату сожгли, а ты морда круглая по Москве катаешься.


Какая ваша жена из себя?
Высокая, в платье, в красный горох.
Так похоронили ее вчера, с утра еще.


Уходим, дети.


А кто это?
Да вот, солдатик революции к жене приехал, а она померла от тифа.
Саша! Я живая!


Аааааааааах!


Быков и Махно. Мы делаем на вас большие ставки, говорит Быков, мы снабжаем вас снарядами, скоро вы будете в Украине свои деньги печатать. Да, я хочу построить первое государство анархистов. А что это за хер в шляпе, кадром ниже?


Это известный журналист, писатель, блогир и анархист. Хочет написать о вас книгу.


Тут приходит Вера Николаевна. Тебя, Быков, сняли с работы, что мы будем кушать теперь?
Чепуха, кто мог меня снять? Я назначен главным предателем Троцким.
Ленин. Тебя, Быков, снял Ленин.
Это Пархоменко постарался... Наверное.


Махно смотрит на красноармейцев, марширующий под "Варшавянку". На Украину идут, на немца... ничего, скоро и обо мне услышат (делает страшное лицо).


Позиции советской пехоты. Немцы стреляют из агромадных пушек, взрывают какие-то телеги и мельницу.


Командиры зорко смотрят в бинокли. Чья-то конница, в тылу. Это Груши или Блюхер? Что? Неважно, я пошутил. Коня мне!


Уже знакомая нам медсестричка пытается остановить командира, ведь бойцы тут, куда же он? Вместо того, чтобы зарубить ее именной шашкой, командир трусливо ретируется.


Комдив убивает труса и паникера, передав командование Васе. А сам, с красной конницей, решает ударить немцев в тыл, захватить артиллерию и окружить.


А вот и немцы. Ух, силища - психическая атака, при поддержке тяжелой артиллерии. Это, говорит какой-то боец, называется "Гинденбургский марш".




И действительно - марш. Даже и с флейтистами.






Не отступим, говорит медсестра, земля наша, на поругание псам-рыцарям, т.е. немцам, не отдадим. Русские мы или не русские, орет солдатик, рассказавший о марше. Все встают идти в шытки и начинают петь "Интернационал". Видимо, все-таки русские.


А Пархоменко уже берет батарею. Немцы окружены и разбиты, кто-то успевает крикнуть "проклятые русские", а кто-то целится в нашу унылую учительшу, но его убивает Гайворон и начинается любовь, потому что откуда тогда браться новым пролетариям?






Махно считает добычи: портсигаров золотых шесть, американские монеты...
То доллары, батьку!
Ты меня не учи, я тебя сам учить буду! Зови атамана Григорьева на наш бандитский совет!


Между тем, иудушка Троцкий назначает Быкова начштабом у Пархоменко. Тот не доверяет военспецу и грозится аппелировать к партии. Быков с достоинством выдерживает истерику комдива.
Вот, кстати, любопытная деталь: почему во всех советских фильмах советские герои всегда выглядели как говно, а их противники - наоборот? Что тут, что в каком-нибудь Бумбараше, прости Господи. Есть в этом какое-то Вредительство, с большой буквы.






Встреча Григорьева (в прошлом легендарного советского командира и красного Наполеона) с Махно. Батька тролит атамана, провоцируя его напасть на советскую власть. Вообще, если наложить соответствующий задник и переозвучить, то выйдет что-то вроде "Гиви и Моторола обсуждают взятие Киева".






Григорьев выступил!
У него тридцать тысяч войска, много пулеметов и пушек.
Ворошилов со старательностью идиота начинает записывать это в блокнот: т р и д ц а т ь  т ы с я ч...
Входит Пархоменко. Саша, Григорьев захватил Днепр, тьфу, Днепропетровск, прости, Екатеринослав. Я пойду! Да погоди, у него много пулеметов и пушек, тридцать тысяч войска! Я пойду!


Захватив внезапным налетом штаб григорьевских войск, Пархоменко заставляет женщину-секретаря с характерной прической, напечатать приказ о сдаче в плен всех вражеских войск. Mission completed, save game.
А, нет, едет босс - батька Максюта.


Максюта завсегда с двумя пулеметам ездит, поди возьми. А ты в тюрьме сидел, спрашивает Пархоменко? Нееет, вот жизни не знаешь. Я его остановлю, а вы мочите контру.


Максюта, он же батька.




Я командующий войсками анархии, а ты что сумашедший, на нас бросаться?


Я тоже командующий, да только советскими! А ну ррруки!


Григорьев скорбит, Махно его утешает. Дай, говорит, Григорьев, мне 10 тысяч войска и я тебе всю советскую власть порушу в три дня! Обожди, обожди - сперва помянем Максюту.


Он выходит и начинает цинично лапать Веру Николаевну. Та оказывается идейной. Езжай тогда к мужу, уберите Пархоменко, мешать начал.


Махно возвращается и убивает Григорьева, ибо нехуй. Два атамана-злодея на одну ленту - многовато будет.


А наш герой в это время громит Деникина. Ну, как громит?.. получает пиздюлей, ибо - окружен, побит, часть войск взбунтовалась, а враг буквально засыпает позиции советских бойцов снарядами. Я, говорит Быков, такого еще не видел, надо что-то решать, я за сдачу. Видать на Деникина вся Антанта работает, обеспечили по самое не могу. Это я так думаю, в кино 1942 г. про Антанту почему-то ни слова.
Зовите парламентеров-контриков, говорит Пархоменко (Быкову), а Васе - скачи к бойцам, перебрось из за час из пункта А. в пункт Б. - и победа наша!


Входят парламентеры, Терентий достает припрятанное сало.


И начинает мерзко прихлебывая пить чай.


Сдавайтесь, вы окружены. Окружены, но не подавлены. Мы совершим маневр и победим. Вы упустили этот момент. А вот Наполеон, при Аустерлице...
Далее между классовыми врагами начинается невидимая пикировка.


Беляк! В Париже будешь таксистом, одумайся!
Красная морда, в тридцатых подпишешь как работал на нас и на Пилсудского, жену и детей твоих расстреляют. Сдавайся!


Но тут влетает Гайворон и происходит каминг аут.


Прекративший маскироваться краском диктует ответ Деникину (в стиле ответа Чемберлену) и выпроживает его афицеров.


Наебали русню!


Быков срывает злобу на Колоколове - тот, оказывается, тоже дворянин, только наш, советский. Я, говорит, честью обязался защищать Россию, о как.


А Вера Николаевна разлагает советский полк. Убьешь Пархоменко - будешь командиром. Не, командиром я быть не могу - горлом слаб, мне бы казначеем. Договоримся!


Входит Пархоменко, он держит саблю и речь. Вы что же, говорит он, хотите отдать нашу Украину врагу? Чтобы украинцы умирали от голода?! Так и сказал! Вот, вот - смотрите (указывает на кандидата в казначеи), вот она рука классвого врага! Руку тут же забивают прикладами.




Полевой штаб контрреволюции. Кстати, интересно - а на кого они все, в сущности, работают? Немцы ушли, на Махно что ли? Неважно, враги и есть враги. Надо, говорит Вера Николаевна, арестовать и расстрелять Пархоменко. Но что же я могу сделать, спрашивает глава ревтрибунала (тот самый анархист и блогир), какая за ним подсудность?
Это я вам устрою, обещает Быков. Зубов, где вы? зайдите. Входит Зубов, он тоже дворянин. Хотя вы, Зубов, и убили нашего царя Павла...  я никого не убивал, хватит этих шуточек! Ладно, вы идите и заберите машину у комдива, а когда он начнет рубать вас шашкой - мы его арестуем и расстреляем.


Но Пархоменко в этот день оказался без шашки или умнее. Он не стал никого убивать, а прямо пошел в ревтрибунал.


За ним прибежал Зубов, инсценировавший собственное ранение.


Терентий хотел было шлепнуть контрика, но Пархоменко подчинился власти трибунала.


Жид-политрук-блогир-анархист. Да-да, еще один псевдо, на этот раз - Троцкий.


Комдив сидит, но кто приведет в исполнение приговор? У бойцов не поднимется. Я, говорит Зубов, дворянин Зубов, а не царе... тьфу, а не комдивоубийца. Сами убивайте. Но Вера Николаевна все-таки убеждает дворянина убить Пархоменко, когда он будет спать. Убить спящего? это другое дело, говорит Зубов и уходит по своим дворянским делам.


Терентий навещает любимого комдива. Целуются.


Гайворон приводит свой полк к стенам тюрьмы, но высунувшийся из окна Пархоменко кричит о том, что ему не нужна абы какая свобода, а только заверенная Революцией, так что идите нахуй, на фронт.


Тут мы узнаем, что убоявшиеся разоблачения враги сбежали, а партия разобралась и выпустила оклеветанного. Ворошилов журит (!) Пархоменко за потерю бдительности (!!) и то, что он позволил арестовать себя врагам (!!!). Поют.
Потом комдива отправляют против махновцев.


Где-то в Украине. Медсестра и матрас матрос, свадьба. Незрелый еще Терентий приводит священника, но уже зрелый Гайворон отказывается употреблять опиум и уходит пить водку. Терентий с горя напивается с батюшкой, а потом выгоняет из избы деревенских детей (именно так), на улицу, на мороз. Редкая все-таки гнида.






В это время в ставке Махно. Его казначей обсуждает тяжелую оперативную обстановку с каким-то хмырем, ранее замеченным в составе бронепоезда матросов-анархистов.


Махно приказывает реквизировать у крестьян коней и тем окончательно дискредитирует себя в народе. Наши вредители при нем.


Махно показывает Вере Николаевне визитку какого-то французского полковника. Надежный человек, спрашивает он - большой человек, жарко говорит жена Быкова. Нестор, надо в Париж, там любовь! Но нужны деньги, твои деньги.
Нет у меня денег!
Есть!
Нету!
Есть, в лесу зарыты!
Кто сказал?!


Казначей сказал, устало говорит журналист-анархист. Сказал - и сбежал к красным. Махно начинает скакать по комнате - догнать, найти!


И ты скачи, Быков! Скачи к Пархоменко, скажи я сдаться хочу, пусть приходит в деревню. А я пока золото заберу. Быков грустно смотрит на Махно и жену.


Его убивают в пути сбежавшие махновцы и притаскивают в штаб к красным.




Махно никак не решается войти в лес, забрать награбленное. А потом, внезапно, решается.


Но не заходит, ибо чует засаду.


А в лесу и правда - красные. Ждут махновцев.
Я не буду ждать, решает Пархоменко, я поеду из леса. Махно увидит, что я уехал - и войдет в лес. Тут ему и конец. Оставив Гайворона со всем войском в засаде, он действительно уезжает.


Сперва гибнет Колоколов, решивший проверить - свои или нет?


Пархоменко метко отстреливается, успев услать с каким-то счастливым бойцом молодую жену Гайворона.


Но вот, Терентий мертв, патронов нет. Сдавайтесь, гады!


Пархоменко? Начдив Пархоменко? Руби его!


Начинается рубка - комдив крутится юлой и не подпускает к себе банду Махно.


А помощь уже близка!


Батьку ранят в области паха, его банда разбита, Вера Николаевна куда-то подевалась, а сам он плачет: поперек горла встал луганский ястреб... В титрах нам говорят, что Пархоменко героически погиб в этом бою. Конец.
Что я имею сказать? Фильм - хорош, но напоминает говно фильм  "Адмиралъ". Сцены очень условно связаны между собой, из-за чего на определенном этапе складывается впечатление будто мы смотрим какую-то нарезку. Тем не менее, смотреть можно и нужно, если на пустой желудок.