
По поводу ночного налета сказать особо нечего... но можно рассказать. Точнее пересказать известный исторический анекдот.
Значит, прилетает Марк Рубио в Москву. Встречи, речи, почетный караул и тосты за российско-американское блядство по оружию. Министр Лавров разворачивает перед госсекретарем перспективы дальнейшего "сотрудничества". На стене висит огромная карта УССР 1988 года, приглашенный на встречу Конашенков долго водит по ней указкой, обозначая направления ослиных клиньев.
Рубио смотрит, пучит глаза, потеет. Уже потек налобный крест и госсекретарь в очередной раз пытается поднять вопросы, обсудить которые он, собственно, и прилетел. Дипломатическая поддержка в окончательном разрешении гренландского вопроса, посредничество в урегулировании отношений с иранцами, отказ от китайского курса в пользу "дружественных США". Лавров же, будто не замечая нетерпения гостя, снова говорит, что на административной карте УССР нет никакой Украины.
Рубио еще раз смотрит на карту и не находит там Американского залива. "Не уважают - думает он, - неблагодарные. Правильно, что мы им пока еще вооружения не поставляем".
Внезапно раздается сигнал воздушной тревоги. Конашенков, как человек военный и специалист по ПВО, несется в бомбоубежище первым. За ним торопливо бегут Лавров, Рубио и референты с помощниками. Не успев наклонить головы на входе в бункер, американец больно расшибает лоб, превращая остатки креста в подобие буквы "т". Обернувшийся на треск Лавров хмыкает и вспоминает пророческие слова покойного юмориста Задорнова.
Наконец, они в безопасности. Включается аварийный свет, в помещение приносят карту УССР поменьше. Лавров, как ни в чем не бывало, продолжает уверять Рубио, что с киевской хунтой уже практически покончено. "Они на грани поражения", - вновь и вновь повторяет он. В этот момент Рубио не выдерживает и с сарказмом спрашивает: "Если Украина побеждена, то кто же тогда направляет эти беспилотники на Москву?"
Неловкое молчание прерывает Дмитрий Анатольевич, фамилия которого слишком прозрачна, чтобы ее здесь пробулькивать. Он кричит что-то про "иблисов", разрушая тем ткань реальности и заканчивая эту сценку.
(с)