К Танненбергу

Генерал Я.Г. Жилинский, назначенный летом 1914 года командующим Северо-Западным фронтом, был именно тем начальником Генерального штаба, что за год до этого от имени России подписал с французами военную конвенцию, обязывающую русских наступать на Германию не дожидаясь завершения мобилизации. К началу августа уже было очевидным, что большая часть германской армии сосредоточена на Западе, и теперь Жилинскому, в распоряжении которого находилось около полумиллиона солдат, предстояло нанести поражение немецким войскам, оборонявшим Восточную Пруссию.

Жилинский начал неплохо. В сражении под Гумбинненом войска Первой армии генерала П.К. Ренненкампфа не без труда, но все же отбросили атакующих немцев, сумев обратить часть их пехоты в бегство. Но эта победа оказала русским дурную услугу: командующий немецкой армией, предложивший отвести войска за Вислу, был немедленно смещен вместе со своим начальником штаба. Вместо них из только что захваченного бельгийского Льежа был вызван Эрих Людендорф, а из отставки - Пауль фон Гинденбург, принявший на себя руководство военными операциями в Восточной Пруссии.

Немецкий военный тандем, получивший на Западе название "Ужасающая двойня", нашел положение на Востоке трудным, но не безнадежным. После первоначального успеха военные усилия русских разделились: Ренненкампф неторопливо двигался в сторону кенигсбергских укреплений, а южнее, отделенная от него цепочкой Мазурских озер, наступала Вторая армия А.В. Самсонова, беспрестанно подгоняемая из штаба Жилинского. Растянувшиеся и уставшие русские войска должны были преследовать врага, но в действительности шли прямо к своей гибели.

Немецкий замысел был очень прост и основывался еще на предвоенных планах обороны Восточной Пруссии: пока одна русская армия осаждает Кенигсберг, следует обрушиться всеми силами на другую и уничтожить ее. Приехавшим на Восточный фронт генералам оставалось лишь взять за основу уже подготовленные приказы подполковника Макса Гофмана, начальника оперативного отдела штаба армии. Людендорф придал этому плану масштабности, черпая поддержку в спокойной уверенности Гинденбурга. Выставив против армии Ренненкампфа незначительную "завесу", немцы атаковали войска Самсонова.

После недельных боев от русской Второй армии остался только один корпус, бесцельно простоявший на внешнем кольце окружения и проигнорировавший все попытки своих гибнущих товарищей вырваться из ловушки. Генерал Самсонов застрелился, в плену оказалось почти сто тысяч русских солдат. Торжествующий Людендорф назвал все это "битвой при Танненберге", что должно было служить отсылкой к известному сражению тевтонских рыцарей с польско-литовским войском, случившимся пятью столетиями ранее.

У царской Ставки не было времени для исторических аналогий. Покончив с одной русской армией, Гинденбург немедленно принялся за другую. Об осаде Кенигсберга уже не приходилось думать и, спасая свои войска, Ренненкампф начал поспешный отход, но теперь численное превосходство было у немцев и отступление из Пруссии пришлось оплачивать большой кровью. Почти половина Первой армии была потеряна в боях.

Несколькими днями позднее генерал Жилинский был смещен со своей должности и отправлен военным представителем во Францию, которая имела некоторые основания быть ему благодарной: несколько дивизий, переброшенных немцами с Западного фронта в Пруссию, опоздали к Танненбергу, но зато не успели принять участие в битве на Марне. Еще большее количество немецких войск было развернуто в сторону Северного моря - отражать русский десант в Бельгии, слухи о котором стали одним из главных мотивов для решения немецкого командования отвести свои армии из-под Парижа.

Тем не менее, любые рассуждения на тему "спасения Франции" носят умозрительный характер: очевидно, что без участия России в войне Германская империя выиграла бы Западную кампанию 1914 года. То же самое можно сказать и о Восточном фронте без французских армий. Союзники нуждались друг в друге.

(с)

Кстати

Если и есть в трамповской политике общая, генеральная линия, так это последовательный… изоляционизм? нет, не угадали. Последовательный курс на безответственность.

Изоляционизм Трампу не нужен, напротив - он, поди, искренне удивляется тому, что европейцы не спешат поддержать его в таможенной войне с Китаем, что канадцы и гренландцы не требуют включить их в состав США, что русские не торопятся пойти на столь выгодную сделку…

Только это не изоляционизм, а инфантилизм - плод тридцатилетней деградации «арсенала демократии», где все убеждены в том что они - это пуп Земли, идеал цивилизации, ее обеспеченное будущее.

Инфантилизм определяет и безответственность. Это ведь очень простая логика, в духе эффективных менеджеров, которые приходят на производство и - что? правильно, начинают урезать расходы. Первое время всё идет отлично, начальство довольно, менеджер получает премию, а потом предприятие «вдруг» разваливается.

То, что ни одно государство не должно брать на себя лишнего во внешней политике - это аксиома. Но разрушать старые альянсы, не заменяя их новыми, но начинать новые конфликты, не завершив старые - это не отказ от лишнего груза, а всё та же безответственность.

Не хочется заканчивать нравоучительностью, поэтому расскажу одну историю, случившуюся в Литве конца девяностых. Один рыжий полноватый парень хорошо готовил шашлык. Его за это крепко уважали в местной компании начинающих алкоголиков.

И он поверил в себя - даже слишком. Зазнался и однажды вызвался приготовить шашлык на музыкальный фест.

Вызвался - и проебался.

Не успевал, суетился, ничего толком не приготовил и за это был бит по рыжей морде, дважды за вечер.

Такая вот история, целиком состоящая из одного упругого факта и цельного куска морали, гласящего: не говори в 24 часа, чтоб хуём не водили в уса.

(с)